При каких условиях компенсируется отсутствие зрения?

Чтобы ответить на вопрос, поставленный в заглавии статьи, приведу некоторые теории компенсации зрения.
Не буду загружать длинными и сложными названиями этих теорий, огромными списками их авторов, просто постараюсь кратко объяснить суть каждой из них. Итак:

1. Биологизаторская теория. Согласно ей, если у человека нет зрения с рождения либо он утратил способность видеть в зрелом возрасте, на место зрения сразу заступают: более «острый» слух, повышенная чувствительность кожи, более развитое обоняние. Теория гласит, что слепорождённый человек уже изначально обладает повышенной восприимчивостью и чувствительностью других органов чувств. А это значит, что ничего специально развивать незрячему человеку не нужно, что всё за него сделала природа. Но многолетний опыт тифлопедагогов (педагогов, занимающихся с незрячими) опровергает такую позицию.

2. Теория сверх-компенсации. Её создатели считают, что человек, утративший, например, способность видеть, будет развиваться более ускоренными темпами, чем его здоровый сверстник. То есть, согласно этой концепции, незрячий ребёнок будет превосходить своих ровесников (зрячих) по уровню развития нравственных и волевых качеств, логического мышления, памяти, речи. Эта теория не вполне учитывает роль воспитания и социального воздействия в формировании механизмов компенсации.

3. Социологизаторская или Марксистская теория. Согласно ей, человек может полноценно развиваться только в коллективе, и если «поместить» незрячего ребёнка в «зрячую» среду, воспитывать и обучать вместе со зрячими сверстниками по той же программе и теми же средствами, то такой ребёнок в своём развитии ничуть не будет отличаться от здоровых ровесников. Иными словами, отсутствие зрения легко компенсируется, если игнорировать всяческие отличия, особенности незрячего. Ясно, что в этом случае незрячий человек не получит должного внимания, не будут учтены особенности его восприятия окружающего мира.

4. Теория, согласно которой необходимо в равной мере интегрировать незрячего ребёнка (реинтегрировать поздно ослепшего человека) в «зрячее» общество и в то же время учитывать особенности, связанные с отсутствием или ослабленностью зрения. Это значит, что незрячих школьников нужно обучать по особой программе, но не по уровню сложности, а по формам и методам обучения (не нужно сокращать учебный материал, давать лишь поверхностные знания, нужно лишь подавать его в другой, доступной для незрячего форме и иными методами). Адепты этой теории утверждают, что человек, с рождения лишённый зрения, при соблюдении определённых условий станет личностью : хозяином своей судьбы, членом трудового коллектива, профессионалом своего дела, семьянином, берущим на себя все тяготы и заботы. Какие условия имеют в виду авторы концепции?

1. Культура обращения общества с инвалидами, в том числе и незрячими.
2. Культурный, образовательный уровень конкретной семьи, где есть человек с нарушением зрения.
3. Общий уровень цивилизованности граждан конкретного государства, где проживает незрячий.
4. Наличие возможностей для адаптации и вторичной адаптации незрячих: удобные дороги для хождения с тростью, возможность беспрепятственно получить любое образование в любом соответствующем учреждении, социальное обеспечение: льготы, медицинское обслуживание, возможность беспрепятственного трудоустройства, доступность и возможность приобретения или бесплатного получения технических средств: тростей, компьютеров, диктофонов, говорящих часов и т.п.

Я придерживаюсь, конечно, последней теории.
Таким образом, незрячий или слабовидящий человек при соблюдении названных условий по своему умственному, физическому и психическому развитию не будет отличаться от зрячего, но это развитие будет иметь некоторые характерные особенности, причём, чем более сохранно зрение, тем, естественно, меньше особенностей развития.

Автор - Маргарита Мельникова

Источник

Проблема одиночества

Именно ощущает — это чувство совершенно не обязательно отражает реальную ситуацию, — но от этого чувство одиночества не делается легче, и попытки убедить клиента в очевидной «ошибочности» этого ощущения редко приводят к успеху. Укрыться от этого тягостного чувства люди пробуют в веселой, шумной «светской» жизни, которая раньше или позже утомляет и надоедает. Другие надеются, что от пустоты и тоски одиночества спасет создание семьи, чувство любви к своим близким. Тем не менее, оказывается, что даже всепоглощающая любовь спасает лишь временно. Психоанализу это обстоятельство известно давно: «Поверхностный характер отношений внушает многим иллюзорную надежду, что глубину и силу чувств они могут найти в любви. Но любовь к себе и любовь к другому нераздельны; для любой культуры любовные отношения есть лишь более сильное проявление связей и отношений, превалирующих в этой культуре. Так что не стоит питать иллюзию, будто от одиночества, к которому человек приговорен этим рыночным типом ориентации, можно вылечиться любовью» — писал Эрих Фромм1.

Безжалостный диагноз признанного классика психоанализа — а равно и, казалось бы, полное несоответствие этого диагноза традиционным представлениям, да и жизненному опыту множества «нормальных людей» — заставляет задуматься, что же такое «одиночество», действительно ли это — наш неизбежный удел и если да, то насколько этот удел «роковой». Все-таки, что бы ни говорили поэты-романтики или философы-экзистенциалисты, психологу (даже если он придерживается экзистенциалистской ориентации) трудно считать «роковым» нечто «заданное от природы» — «роковая норма» для него скорее нонсенс. А стоит задуматься или хотя бы внимательнее посмотреть в книжки классиков, — и сразу понимаешь: два разных человека, жалующихся на одиночество, очень часто жалуются на совсем разные вещи. Человек может чувствовать чужим самого себя, «других» (эти «другие» тоже бывают разные — родные и близкие, приятели и коллеги, общество, в котором живет), и, наконец, мир как таковой. Только вот разобраться, в чем именно состоит твое одиночество, бывает трудно. И не только самому человеку, но и психологу-консультанту.

Известный психолог экзистенциального направления И. Ялом предлагает разделить изоляцию, с которой психологу приходится иметь дело, на три типа: межличностная, внутриличностная и экзистенциальная. «Межличностная изоляция, обычно переживаемая как одиночество, — это изоляция от других индивидуумов... Внутриличностная изоляция — это процесс, посредством которого человек отделяет друг от друга части самого себя... В современной психотерапии понятие "изоляции" используется не только по отношению к формальным защитным механизмам, но и при случайном упоминании любой формы фрагментации "я". Таким образом, внутриличностная изоляция имеет место тогда, когда человек душит собственные чувства или стремления, принимает "нужно" и "следует" за собственные желания, не доверяет собственным суждениям или сам от себя блокирует собственный потенциал»2. В то же время сам Ялом наибольшее внимание уделяет экзистенциальной изоляции, которая «сохраняется при самом удовлетворительном общении с другими индивидами, при великолепном знании себя и интегрированности. Экзистенциальная изоляция связана с пропастью между собой и другими, через которую нет мостов. Она также обозначает еще более фундаментальную изоляцию — отделенность между индивидом и миром»3. Для консультанта проблема здесь в том, что «типы изоляции субъективно похожи, то есть они могут восприниматься одинаково и маскироваться друг под друга. Часто терапевты путают их и лечат пациента не от того типа изоляции»4.

Встречается и другая классификация одиночества. Одиночество, вызванное социальной изоляцией — отсутствием доступного круга общения, людей, способных удовлетворить потребность в общении как таковом, в межличностных контактах, не обязательно глубоких и близких (именно результат этой изоляции люди в основном и склонны называть одиночеством). Такого рода «голод» можно утолить или, по крайней мере, смягчить, просто выйдя на улицу и побыв среди людей. Одиночество, вызванное эмоциональной изоляцией, которое наступает вследствие отсутствия привязанности к конкретному человеку, либо тогда, когда человек отделяет свои эмоции от воспоминаний о событии и становится неспособным к близким отношениям с другими людьми. Экзистенциальное одиночество, о котором говорилось выше, — чувство, которое возникает у человека, когда он сталкивается один на один с Бытием — смертью, отчаянием, необходимостью принять судьбоносное решение. Если объединить обе классификации, то социальная и эмоциональная изоляция окажутся подвидами, или уровнями, изоляции межличностной.

Далее идет внутриличностная изоляция — широко используемая парадигма современной психопатологии и психотерапии: преодоление ее, стремление достичь целостности провозглашается в качестве цели многими психотерапевтическими направлениями. Экзистенциальная изоляция вызвана непреодолимым разрывом между «Я» и Другими, разрывом, который существует даже при очень глубоких и доверительных межличностных отношениях. При этом она воспринимается уже как разрыв не просто с «товарищами по биологическому виду», но и с Бытием как таковым. «Человек отделен не только от других людей, но, по мере того, как он создает свой собственный мир, он отделяется также и от этого мира»5 — пишет И. Ялом. В эту долину одиночества ведут много путей. Один из них — столкновение со смертью. Никто не может умереть вместе с кем-то или вместо кого-то. Хайдеггер утверждает, что «хотя человек может пойти на смерть за другого, подобное "умирание за" никак не означает, что другого хотя бы в малейшей степени избавили от его смерти. Никто не может забрать смерть у другого»6. Нас могут окружать друзья, соратники, единомышленники, которые могут умереть за то же дело, одновременно с нами (подобно участникам древних обычаев, когда совместно с умершим хоронили его жен и слуг), однако переживание собственного умирания — самое одинокое человеческое переживание на глубинном, фундаментальном уровне.

Перед фундаментальными проблемами бытия — проблемой смерти, свободы, жизненного выбора и прочими экзистенциальными проблемами — человек одинок изначально, так как никто не может принять решение за него, когда необходимо сделать выбор, и никто не может за него пережить боль, страдание, страх смерти, неуверенность перед будущим, тоску и отчаяние. Проблема экзистенциальной изоляции, в отличие от изоляции межличностной, неразрешима в принципе — человек действительно одинок перед лицом собственного экзистенциального существования, и здесь задача терапевта помочь своему клиенту не разрешить проблему, а психологически справляться с ней. Не справиться, а именно справляться — единовременного решения здесь не может быть в принципе. Что может консультант — это развенчать ее иллюзорные решения. Средствами бегства от страха перед экзистенциальным вакуумом бывают как чрезмерное увлечение работой (наиболее социально одобряемая «попытка к бегству»), так и злоупотребление алкоголем, наркотиками, болезненное переедание — своего рода «пищевая наркомания», или «шопотерапия» (от английского shopping — делать покупки) — почти столь же болезненная одержимость хождением по магазинам и приобретением разных не очень нужных вещей... Довольно распространенная и многократно поэтизировавшаяся попытка избежать экзистенциальной изоляции — размывание границ собственной личности, растворение в другом. Любовные и дружеские отношения, порожденные тревогой и глубинным страхом одиночества, вначале бывают весьма интенсивными: ведь другой превращается в смысл существования. Страх экзистенциальной изоляции часто остается движущей силой многих межличностных отношений и на более поздних этапах: им можно объяснить многие случаи упорного сохранения взаимоотношений тяжелых, не приносящих ни радости, ни удовлетворения: каковы бы они ни были, они спасают от глубинной тревоги и страха. Однако если партнер так и остается лишь средством борьбы с одиночеством и страхами, отношения чаще всего распадаются.

Но если реального разрешения у проблемы экзистенциального одиночества нет, а иллюзорные решения дают лишь временное облегчение, — то что же психолог-консультант может предложить своему клиенту? Поневоле вспомнишь замечание одного из участников дискуссии об отмене телесных наказаний в конце теперь уже позапрошлого века: «Безусловно, господа, пороть мужика гнусно. Но что мы можем предложить ему взамен?»

Оказывается, есть что предложить. Да, бегство от экзистенциального одиночества в «другого» обычно оборачивается эмоциональным и жизненным тупиком. Но, с другой стороны, именно встреча с одиночеством в конечном счете делает возможной для человека глубокую и осмысленную включенность в другого: человек «должен отъединить себя от другого, чтобы пережить изоляцию; человек должен быть сам по себе, чтобы испытать одиночество»7. И эта амбивалентность отличает не только одиночество экзистенциальное, в котором психология едва ли не смыкается с онтологией. Эмоциональное одиночество — очевидный признак неудовлетворенной потребности в общении, одной из основных психологических потребностей человека. Но это же чувство одновременно и признак высокой избирательности в общении. Ведь оно возникает именно тогда, когда не просто не с кем поговорить или провести время, а когда нет духовной близости с партнером. И осознание этого может оказаться источником важной психологической поддержки для страдающего от нее человека. С другой стороны, любой, даже самый общительный человек время от времени ищет уединения, — возможность уединиться всегда считалась одной из самых завидных. И об этом консультант тоже напоминает страдающему от одиночества — точнее, от чувства одиночества — клиенту.

Отношение к уединению у большинства из нас всегда двойственное: с одной стороны, оно — символ независимости и автономии, с другой — символ социального неуспеха. Совместное проживание с кем-либо тоже вызывает неоднозначные чувства: с одной стороны, такая жизнь ассоциируется с психологическим комфортом, любовью и одобрением, а с другой — с чувством зависимости и «тяжким бременем». То, как человек относится к своему одиночеству, может служить хорошим показателем его потребности в зависимости. Замечено, например, что «люди-одиночки» — убежденные холостяки или старые девы, а также те, кто по обстоятельствам жизни часто переезжает с места на место (и потому время от времени оказывается в полном, пусть и временном, одиночестве — пока не обживется и не обзаведется знакомыми и друзьями), ближе к старости, когда круг общения неизбежно сужается, и наступает отчуждение даже от близких, оказываются в современном индустриальном обществе более «закаленными». Эти люди еще в более молодом возрасте прошли хорошую школу и подготовились к изменениям в образе жизни. Возвращаясь же к личностной стороне этой проблемы, следует сказать, что психологическая привлекательность человека независимо от возраста может возрастать, а может убывать. Это уже зависит от самого человека, его личных усилий, глубины и полноты его душевной жизни, навыков гуманистического общения с другими людьми. В целом приходится признать грустную закономерность: с возрастом «рыночная ценность» личности постепенно убывает. И вот тогда уже важнейшим фактором становится не то, чего человек достиг в социальном плане (успехи, должности, награды, знания и т.п.), а то, чем он является именно как человек, как личность, насколько он привлекателен как партнер по общению для тех, кто находится рядом с ним и зачастую имеет совершенно несхожие с ним жизненные установки, принципы, ценности. В связи с этим можно сказать, что «готовиться» к старости надо начинать задолго до того, как она наступит, повышая свою психологическую привлекательность. Возможно, это единственный способ справиться с сопровождающую старость горечью. В современном индустриальном обществе существует весьма привлекательный образ «вечной молодости», молодежного образа жизни, который в общественном и в индивидуальном сознании представляется как единственный полный смысла и радости бытия. С уходом же молодости (а это неизбежно, несмотря на неправдоподобно длительную юность большинства наших «звезд», которые тем самым тоже вносят свой немалый вклад в представления о хорошей, «настоящей» жизни) человек либо смиряется с унылой серостью будней и снижает свои личные стандарты социальных взаимоотношений, либо из последних сил цепляется за тот образ жизни, который когда-то в молодости доставлял максимальное удовлетворение. В традиционных обществах у каждых возрастных групп были свои права, свои обязанности, и человек жил, подчиняясь этим законам так же, как животное подчиняется законам природы, последовательно проходя свой жизненный путь этап за этапом. Ситуация же, в которой находится современный человек, такова, что старые нормы поведения, так или иначе дававшие ответ на вопрос, как жить, что есть добро, а что зло, каким человеку надлежит быть, как ему общаться с себе подобными, дававшие готовые схемы, в которые человек мог в большинстве случаев вписаться, уже не «срабатывают»... Сегодня человеку предстоит найти новый смысл, новые ценности и новые идеалы, и требуется немалая работа духа, чтобы созидать на руинах, не утрачивая в то же время человеческого лица. Нельзя забывать, что даже в пору социальных кризисов и потрясений человек не перестает стремиться быть счастливым, любимым, понятым и принятым другими людьми, а для этого необходимо сохранить способность самому понимать и любить других людей. Однако необходимо помнить и то, что близость, сопровождаемая искренностью, предельной открытостью, это и своего рода риск: чем меньше дистанция между тобой и другим, тем больше риск «потерять себя» или получить моральную травму от неосторожного прикосновения другого к своему внутреннему миру. Люди, более эмоционально отзывчивые, являются одновременно и более ранимыми, так как у них потребность в близких, интимных контактах выше, и поэтому отсутствие таких контактов или их разрушение они воспринимают более болезненно. Так что одной из психологических причин одиночества может быть и повышенная чувствительность и, как следствие — боязнь близости, непонимания. Само осознание этого также может оказаться важным источником психологической поддержки для того, кто страдает именно от такого рода одиночества. Вообще интраверсия традиционно ассоциируется как с застенчивостью и другими коммуникативными трудностями, так и с более тонкой душевной организацией. Это мнение никогда не подвергалось экспериментальной проверке, но его разделяли и разделяют многие поэты и философы, сами, кстати, часто испытывавшие острое чувство одиночества. И хотя одиночество доставляло им страдания, оно зачастую осознавалось и как признак собственной уникальности, избранности, непохожести на других. И в этом качестве служило источником психологической и даже нравственной поддержки («Самый сильный человек в мире — это тот, кто больше всех одинок» — говорит в финале пьесы ибсеновский доктор Штокман, потеряв едва ли не все и всех). Герман Гессе пишет об уникальной способности к «тому предельному одиночеству, которое разрежает, которое превращает в ледяной эфир космоса всякую мещанскую атмосферу вокруг того, кто страдает и становится человеком»8.

Одиночество — необходимый компонент не только для осмысления жизни, но и для творчества. Так что полностью преодолеть одиночество невозможно, да это, наверно, и не нужно: с одной стороны, одиночество до определенной степени необходимо личности для роста, развития творческих сил, самостоятельности; с другой стороны, когда заходит речь об экзистенциальным одиночестве, необходимо учиться его принимать как необходимую часть нашего бытия. Каждый из нас одинок в существовании. Близость, которая считается лекарством от одиночества, на самом деле рассеивает лишь страх одиночества, но не саму экзистенциальную суть одиночества. Никакие отношения не могут навсегда уничтожить изоляцию. И требовать этого — значит рисковать самой близостью. Однако можно разделить одиночество с другим таким образом, что любовь компенсирует боль и ужас изоляции. Психолог может помочь человеку понять природу одиночества, возможности и невозможности преодоления его, «приручить» свое одиночество, сделав его более конструктивным и менее разрушительным. И это не так уж мало.

Проблемы подросткового возраста – что это такое?

Еще вчера вот этот мальчик был очаровательным малышом, эта девочка – любимой деточкой… Но вдруг, в один далеко не прекрасный день, вы замечаете, что ваше чадо перестало быть ребенком и стало существом чрезвычайно неудобным, неприятным и непонятным – колючим как еж, упрямым как баран и переменчивым как погода в апреле.

Конечно, вы и сами проходили через этот жизненный этап, и книги соответствующие читали, и фильмы смотрели… И тем не менее, для каждого родителя как снег на голову сваливается тот факт, что ребенок вырос. Причем сложности подстерегают в нескольких моментах сразу.

Давайте рассмотрим несколько наиболее типичных проблем, которые таит в себе «переходный возраст».

Итак, проблема первая: ребенок уже стал подростком, но родители продолжают его воспринимать как маленького.

В момент рождения малыша физическая пуповина перерезается, однако «пуповина» ментальная еще долго остается в сознании как ребенка, так и его родителей. «Отпустить» чадо в большой мир нам удается не всегда вовремя и грамотно – именно с этим связано немало проблем, возникающих в семьях в подростковом возрасте. У подростка долгое время сохраняются «детские» права и обязанности. А он претендует уже на взрослые! Причем – на права, обременять себя обязанностями мало кто намерен.

Как правильно вести себя? Мысленно «отпустить» его и осознать, что он – отдельный от вас человек, имеющий право на свою жизнь. Вы не проживете ее за собственного ребенка, не убережете от всех ошибок, не пропишете идеального сценария. Ваша задача – не контролировать и регламентировать жизнь сына или дочери, а прожить достойно собственную жизнь – наполнено и увлеченно, тогда и ребенку будет на кого ориентироваться. Примите это – и вам станет намного легче.

Кроме того, необходимо очертить новый круг обязанностей и прав, предварительно выработав их на семейном совете. Общая концепция должна быть такова: да, ты уже достаточно взрослый – и чтобы самостоятельно принимать те или иные решения, и чтобы отвечать за их последствия (перечень вопросов, в которых подросток компетентен настолько, чтобы решать самостоятельно свои проблемы, должен быть четко оговорен: приготовление уроков, выбор друзей, посещение секций и т.д.). У подростка появляются новые права (к примеру, приходить домой позже, или пойти работать и зарабатывать на свои нужды самостоятельно), однако – и новые обязанности (участвовать в планировании бюджета, делать обязательные покупки и выполнять обязанности по дому).

Требования «купить PSP» нередко удается победить, если подросток наглядно видит, как распределяется бюджет семьи, куда уходят деньги и, главное, откуда и в каком количестве приходят. Он претендует на взрослость – отлично, отнеситесь к нему, как ко взрослому: хочет приходить позже – ладно, но должен он предупредить, где находится и когда будет, а также не терять головы («прийти позже», когда оговорено время 10 вечера – означает позже на полчаса, но не на два-три часа). Если вы, родители, и сами так поступаете – предупреждаете друг друга, когда задерживаетесь и выполняете договоренности, – ребенку будет легче принять эти правила.

Проблема вторая: подросток уже претендует на взрослость, а социум, в котором он живет, не предоставляет ему прав быть взрослым по-настоящему.

Это действительно так. Половая зрелость наступает в 12-13 лет, социальная – в 18, ну а вот психологическая – так и вовсе у всех по-разному: кто-то является сложившейся, самостоятельной личностью уже в 15, а у кого-то и в 50 с этим проблемы.

То есть налицо временной разрыв возможностей и прав: теоретически потомство человек может иметь уже лет в 12, практически же – не менее чем лет на 5-6 позже; интеллектуальное созревание оформляется годам к 15, а возможность полноценно работать появляется лишь на несколько лет позже.

Безусловно, все это вносит диссонанс в мироощущение подростка: он чувствует, что уже «многое может», но все это нет возможности реализовать в современном обществе. Замечу, что «подростковые кризисы» не наблюдаются в обществах (называемых нами «примитивными культурами»), где человек с детства включается во взрослую жизнь.

Чем же можно помочь подростку? К примеру, он может поучаствовать в повышении благосостояния семьи и своем собственном, устроившись на работу. Самостоятельный заработок – это признание взрослого статуса, статуса полноценного и полноправного члена общества. Подросток зауважает сам себя, в глазах сверстников будет выглядеть взрослым, да и вы сами посмотрите на свое чадо другими глазами.

Трудовой Кодекс РФ разрешает трудовую деятельность с 16 лет, а в отдельных случаях даже с 14. Трудовые отношения работника с работодателем должны быть оформлены официально, в письменной форме. Главные пункты трудового договора: место работы, срок действия договора, трудовые функции (что делать, кому подчиняться, сколько часов в день работать, каков размер зарплаты, а также по какому принципу она будет начисляться).

И предупредите чадо: не стоит наниматься на работу по секрету от родителей. Проблема не только в том, что такой секрет грозит семейными неприятностями и оставляет подростка без совета и поддержки взрослых при различных осложнениях во время трудоустройства и на рабочем месте. Все гораздо проще: если подростку нет шестнадцати, от него все равно потребуют официальное согласие родителей, чтобы подписать трудовой договор.

Проблема третья: в нашей семье секса нет! Или есть?..

В подростковом возрасте ребенок вдруг обнаруживает, что его тело меняется, причем быстро и непредсказуемо. Просыпается либидо, изменяется физиология, появляются менструации и поллюции, изменяются пропорции и голос...

К проявлениям подростковой сексуальности можно отнести онанизм, петтинг, ранние сексуальные связи. Сексуальное поведение подростков отличается чрезвычайной неустойчивостью и легко может приближаться к патологическим формам. Причиной этой неустойчивости является недифференцированная сексуальность подростков. Так, к примеру, пока сексуальные предпочтения не оформились и не устоялись, возможны разовые гомосексуальные контакты как у парней, так и у девушек, которые в течение жизни больше не повторяются.

В современном мире дети вырастают вполне просвещенными и к началу полового созревания знают об отношениях полов лучше, чем поколение наших бабушек и дедушек к моменту совершеннолетия. Однако знания эти порой слишком схематичны и, что называется, «мимо души» – хорошо ориентируясь в физиологии, «взрослые дети» слабо разбираются в чувствах и в моральных нюансах отношений между полами. Сведения об этом зачастую отрывочны и почерпнуты из разговоров с «продвинутыми» сверстниками.

Поэтому родителям имеет смысл не лениться изучать и обсуждать человеческие отношения с подрастающими чадами, причем не в лоб, а на примере киногероев и друзей вашего сына или дочери (если вы попытаетесь «перейти на личности», ваше чадо пожмет плечами и в лучшем случае скажет: «С чего ты решила, что меня это интересует?», маскируя таким образом свое смущение и нежелание впускать родителей в свою личную жизнь). А главное, помним: личный пример – это наше все, и если в семье здоровые, теплые, нежные (но не демонстративные!) отношения между родителями, у подростка гораздо больше шансов вырасти полноценным в сфере чувств человеком.

Однако и о физиологии не следует забывать. Наши вроде бы продвинутые детки зачастую имеют самые неожиданные пробелы в знаниях на эту тему, поэтому, если вы смущаетесь откровенных разговоров, хотя бы снабжайте подростка соответствующей литературой, оставляя ее в таких местах, где чадо якобы случайно может на нее наткнуться (а не на видном месте – это уже чересчур). Постарайтесь при этом не быть навязчивыми и бестактными, не ведите такие разговоры при свидетелях (мамы!), не бравируйте своими собственными победами (папы!).

О других проблемах, встающих перед подростками и их родителями, мы поговорим в следующих материалах.

Автор - Наталья Проценко

Источник

Проституция и замужество: совместимы ли они?

Какими психологическими качествами должен обладать мужчина, готовый взять в жёны девушку лёгкого поведения?
Как меняется мировоззрение "ночной бабочки", вышедшей замуж?
Способны ли жрицы любви быть любящими и верными жёнами и хорошими матерями?
Вот на эти вопросы мы и попробуем ответить.

Конечно, мужчине, решившемуся взять в жёны девушку "лёгкого поведения", приходится мириться с тем, что он далеко не первый, что он не сможет быть "учителем", что его супруга уже знает обо всех премудростях плотских утех. Также мужчина может иметь полное право сомневаться в верности жены. Брезгливость - то чувство, которое чаще всего становится препятствием при осуществлении подобных браков. Между проституткой и её будущим избранником должна возникнуть любовь такой силы, что она свергнет преграды запятнанного прошлого, отвращения, страха заразиться специфическим заболеванием. Мужчина, желающий "приручить ночную фею", должен быть гуманным, искренним, толерантным, готовым жить будущим и настоящим, забывая о некоторых моментах прошлого. Он должен суметь разглядеть в девушке, продающей себя, прежде всего личность!

Существуют оправданные сомнения относительно того, способны ли такие девушки испытывать глубокие материнские чувства. На этот вопрос мы ответим утвердительно, но с некоторыми оговорками. Оговорками в данном случае являются обстоятельства, в результате которых девушка "облегчила" своё поведение. Таковыми обстоятельствами могут быть: острая нехватка денег, болезненная тяга к плотскому удовольствию (нимфомания) и, наконец, насильственное принуждение.

Последние, то есть проститутки по принуждению, по большому счёту не являются таковыми.

У нимфоманок же присутствует болезненно необратимая деформация личности (тяга к постоянному сексуальному удовлетворению, жажда необычного сексуального опыта с всё новыми и новыми партнёрами).

Бывает и так, что девушка, занимавшаяся "древним ремеслом" в течение продолжительного времени, но сумевшая прервать эту деятельность, избегает отношений с противоположным полом. Она боится мужчин или брезгует ими, или же наступает половая апатия (фригидность).

По поводу развитости у таких девушек материнского инстинкта можно сказать следующее:
1. Девушки, у которых после прекращения занятия проституцией наступает отвержение лиц противоположного пола, чаще всего испытывают более сильные материнские чувства. Девушки, отнесённые к указанной группе, рассуждают так: "Я больше никогда не полюблю мужчину, все они неприятны, противны, причиняют боль, но я готова подарить любовь ребёнку - маленькому существу, ради чего даже вступила бы в столь нежеланные отношения с мужчиной").

2. Но встречаются и рассуждения иного рода (чаще всего у нимфоманок и девушек, потерявших всякий вкус к жизни). Для данных категорий "ночных бабочек" материнство обременительно. В первом случае - из-за нежелания терять многочисленных партнёров или привлекательную внешность, а во втором - из-за боязни стать плохой матерью (девушки считают, что не способны испытывать какие-либо чувства вообще).

Бывает, что девушки, работающие из-за острой нужды в финансах, переходят в категорию нимфоманок, но чаще случается обратное: "ночные бабочки" проникаются ненавистью к своей профессии и всё сильнее стремятся вернуться к нормальной жизни, обрести прежних себя.

Автор - Маргарита Мельникова

Источник