Почему так сложно заставить себя извиниться?

Семейные перепалки (как, впрочем, и любые другие ссоры), возникающие, чаще всего, просто на «ровном месте», иногда заканчиваются более чем драматично. Доходит и до развода. Все потому, что ни одна из противостоящих сторон не готова просить прощения первой.

Бьюсь об заклад, что каждый способен вспомнить и рассказать историю о популярной среди семейных пар игре в молчанку. Собственный опыт лежит в основе или чужой – значения не имеет. Суть – в актуальности проблемы. Вместо того чтобы «зарыть топор войны и раскурить трубку мира», рассорившиеся супруги вязнут в затяжном «военном» конфликте.

Довольно часто ситуация осложняется еще и тем фактом, что обе стороны успели в пылу «сражения» наговорить друг другу столько обидных слов и выдвинуть столько контробвинений, что уже сложно сказать определенно, кто виноват в большей, а кто в меньшей степени. Не последнюю роль здесь играет и ставший классикой тактический прием «лучшая защита – это нападение» («Ах, твоя мама считает, что я не умею готовить борщ? Свинья твоя мама!»).

Для того чтобы попросить прощения, требуется, как минимум, две вещи. Первая – осознание своей вины. Вторая – публичное признание (супруг, даже будучи единственным зрителем этого действа, – уже публика).

Как правило, осознание вины приходит довольно быстро. Все мы существа мыслящие, подвергать события анализу и делать логические выводы более или менее обучены. Маяковского в школе проходили. Пусть весьма приблизительно, но, «что такое хорошо» и «что такое плохо», знаем. Плюс, совесть, конечно. Она первой «шепнет», что неудавшийся борщ в «весовой категории» значительно проигрывает оскорбленному достоинству чьей-то мамы.

Но, когда дело доходит до извинений (то есть до публичного признания своей вины), мы испытываем серьезный дискомфорт. Столь серьезный, что довольно часто предпочитаем оставить все как есть, вместо того чтобы выдавить из себя хотя бы скромное «прости». Тому есть три основных причины: гордость, упрямство и страх.

Гордостью у нас, в основном, «болеют» мужчины. Особенно те, что относятся к типу, так называемых, брутальных (ультра-мужественных) представителей пола. Справедливости ради, хочу сразу заметить, что таковых в общей массе – большинство (да простят меня воинствующие феминистки, аминь!). Для таких мужчин признание вины равно признанию в собственной слабости. Признаться в вине женщине – признать себя слабым вдвойне. Как говаривал дедушка Ленин (правда, совсем по другому поводу), это архитипично. Для мужчин. Ну, и обидно, конечно. Для женщин.

Может, женская обида слегка развеется, если сравнить положение наших дам с положением дам в Африке. Например, у нигерийских мужчин (как, впрочем, и у мужчин многих других африканских стран) вообще не принято извиняться перед кем бы то ни было (а перед женщиной – в особенности). Подобное поведение считается унизительным, позорным и пятнает честь (читай: эго) великого воина. Такая вот национальная африканская особенность.

Дамы, если они способны аккумулировать в своих хрупких телах «мужественную» энергию, нередко платят мужчинам той же монетой – гордостью. Упаковала после ссоры чемоданы, «закусила удила» и – к маме. А это (мужчины знают) все равно, что с «чистого листа» отношения переписывать: конфеты, букеты, свидания, предложение…

Упрямство сродни гордости. Возникает оно, когда в равной степени «гордятся» обе стороны или, вернее, степень вины обоих супругов примерно одинакова. Как правило, в этих случаях требуется вмешательство третейского судьи – кого-то из родственников или друзей, кто бы способен был разрядить обстановку и «разрулить» ситуацию.

Страх – вполне понятное чувство, если признание вины связано с ответственностью за содеянное (виноват – отвечай по полной программе!). Кроме того, многие боятся, что публичное признание может превратиться в «официальное» разрешение для дальнейших упреков. Извиниться, в этом случае, все равно, что добровольно сложить боевое оружие и остаться беззащитным, уязвимым. Многих, к тому же, страшит факт возможной огласки. А если узнают другие? Сплетни, насмешки, пересуды… На такое нелегко согласиться. Ни мужчинам, ни женщинам.

И гордость, и страх, и упрямство – серьезные психологические барьеры. Основные, но не исключительные. Вполне могут существовать и другие веские причины, удерживающие человека от публичного признания вины. Тем не менее, специалисты советуют не затягивать с извинениями...

Почему у бегущей невесты холодные ноги?

«Люди встречаются, люди влюбляются, женятся…». Женятся, однако, не все. Какое-то количество пар не дотягивает до финишной прямой, распадается где-то на полпути к алтарю. А еще часть и того ближе – в двух шагах.

Бегут из-под венца, в основном, невесты. Хотя, случается, что сбегают и женихи. Незапланированные побеги в мировой свадебной практике – не редкость. Поэтому и попали они в объектив голливудских видеокамер. «Мотор!» – и ускакала на коне киношная героиня Джулии Робертс в «Сбежавшей невесте». «Дубль такой-то!» – и укатил на лимузине главный мужчина журналистки Кэрри Брэдшоу в полнометражной ленте «Секс в большом городе». Но речь не о фильмах. Речь о явлении как таковом.

Его официальное название – Cold Feet – синдром холодных ног (обычный симптом при стрессах). А происходит все примерно так: одного из вступающих в брак (чаще невесту) вдруг словно молнией поражает – «я совершаю чудовищную ошибку!». Настигшая мысль застает врасплох и вызывает панику. Как при любой стрессовой ситуации в кровь выбрасывается здоровенная порция адреналина, руки-ноги холодеют, и возникает неодолимое желание спасаться – бежать быстро, безостановочно, куда глаза глядят. И новоиспеченный бегун стартует.

Как американка Дженнифер Кэрол Вилбэнкс (Jennifer Carol Wilbanks), например. Последняя, никому ничего не объяснив, сбежала за четыре дня до своей свадьбы. Мало того, испугавшись содеянного, она еще инсценировала собственное похищение. А сделала это по причине широкой огласки ее безответственного поступка: новость о таинственном исчезновении невесты просочилась в прессу, и сердобольные американцы принялись искать беглянку всем миром (вернее, всеми Штатами). Подключилось даже Федеральное Бюро Расследований.

Когда вся правда о свадебном побеге вышла наружу, и общественность узнала, что причиной обмана послужил всего-то синдром холодных ног, Дженнифер тут же заклеймили позором. Шутка ли – одурачить всю страну? Бегай-бегай, да меру знай! Что позволено Джулии Робертс, то не дозволено простым американским смертным.

У нас невесты пускаются в бега не так часто как в Америке и не так отчаянно. Процедура заключения брака в ЗАГСе предусматривает неоднократную явку для подтверждения решимости. Плюс, паспорта-то сдаются заранее и заранее «проштамповываются». Свидетельство о заключении брака к назначенному дню бракосочетания тоже готовится загодя. Так что молодожены, фактически, заезжают в ЗАГС только для того, чтобы расписаться в получении документов. Зачем бежать?

Кроме того, деньги на организацию торжества вносятся тоже заранее. Аренда кортежных автомобилей и помещения в ресторане, угощение для гостей, музыкальное сопровождение, оформление и прочее – все это оказывается уже оплаченным к заветному дню. На то и существует предоплата, чтобы клиенты не сбежали не рассчитавшись. А свадебные затраты – это суммы, как правило, внушительные; тут волей-неволей призадумаешься: стоит ли бежать?

Однако, дело даже не в тормозящем эффекте затраченных средств и не в заранее заполненных формулярах. Наши пары гораздо ответственнее в отношении… церкви. Чаще всего венчание откладывается на неопределенный срок: поживем, протестируем наш брак – там видно будет. И только если в чувствах уверены на все сто, то после росписи в ЗАГСе новоиспеченные супруги отправляются в церковь.

Проблема американских бегунов в том, что их свадебная церемония начинается в храме. Или, согласно традиции, священник приглашается в место, где должно состояться свадебное действо. Почувствуйте разницу: одно дело приносить брачную клятву в ЗАГСе и совсем другое – в церкви или перед ее святым ликом. Здесь-то и возникают вопросы, от которых стынет кровь и леденеют конечности. Богу не лгут. Кстати, синдром холодных ног зачастую называют еще венчальной паникой.

В отличие от наших отечественных, каждый второй американский сайт, посвященный свадебным и околосвадебным хлопотам, поднимает тему синдрома холодных ног у вступающих в брак. Проблему рассматривают подробно, с разных сторон. Дают практические советы (расслабьтесь, дышите). Нередко приводят рекомендации именитых психологов (задайте друг другу такие-то вопросы, проясните такие-то моменты, максимально подробно обсудите совместное будущее). А иной раз тему побегов даже используют как повод для ненавязчивой рекламы: «Если на вас роскошные свадебные туфли марки «Х», то помните – они специально созданы для того, чтобы вы могли в них блистать и по-королевски выступать. Свадебные туфли марки «Х» не для вульгарного бега с препятствиями по пересеченной местности»…

Что ж, остается только порадоваться, что в нашем «Тридевятом царстве» все относительно спокойно и случаи побега из-под венца не приобрели катастрофического масштаба. Однако стоит помнить, что мода на свадебное бегство, неумышленно продвигаемая кинематографом и Масс-Медиа, вполне может перекинуться и на нас.

Совет да любовь всем идущим к алтарю! И теплых вам ног.

Почему у полководца Александра Суворова не сложилась семейная жизнь?

Обстоятельства женитьбы полководца Александра Суворова окружены мраком. Известно, что невесту ему подыскал отец, ею стала княжна Варвара Прозоровская, представительница древнего старомосковского рода. Решение отца Александр Васильевич, бывший к тому времени генерал-майором, принял спокойно. Точных сведений о его первой встрече с невестой не сохранилось. Она произошла либо в начале 1773 года, когда Суворов по пути на юг в армию Румянцева заезжал к отцу в Москву, либо уже перед помолвкой в декабре того же года.

Если предварительное знакомство и было, то очень коротким, так как уже 18 декабря состоялась помолвка, а через четыре дня обручение. Об изменениях в своей жизни Суворов 23 декабря писал Румянцеву: «Вчера имел я неожидаемое мною благополучие - быть обрученным с Варварою Ивановною Прозоровскою». Любопытно, что свадьбу сыграли только в середине января 1774 года. Была и еще одна особенность, не характерная для А.В. Суворова и его отца, которые всегда рачительно относились к деньгам. Невеста, хотя и отличалась красотой и знатностью рода, имела очень незначительное приданое. По светским меркам невеста была не молода, около 23 лет, да и жениху уже шел пятый десяток.

Супруги недолго оставались в Москве, часть медового месяца они провели в дороге на Дунай, где продолжалась война с Турцией. Стоит отметить, что этой женитьбой Суворов породнился с Румянцевым, который был женат на сестре матери Варвары.

К супруге Суворов относился с большой заботой, особенно, когда узнал, что она ждет ребенка. Рождение дочери, названной Натальей, встретил с громадной радостью. Там, где это было возможно по наличию необходимых бытовых условий, супруга сопровождала Суворова. Ей пришлось побывать в Таганроге, в Астрахани, в Крыму, на Украине. Возможно, Александр Васильевич просто пытался не отпускать супругу от себя надолго, предчувствуя, чем все это может обернуться.

Но чему быть, того не миновать. У Варвары закрутился бурный роман с двоюродным племянником по мужу, 30-летним секунд-майором Николаем Суворовым, которому Александр Васильевич по-родственному протежировал. Все тайное со временем становится явным. В 1779 году разгорелся скандал. Суворов, вопреки куртуазным традициям, сложившимся в свете, был неумолим - только развод. В сентябре, обвинив жену «в презрении закона христианского», Александр Васильевич подал прошение в духовную консисторию о разводе.

В те времена расторжение брака было сопряжено со значительными трудностями. Поэтому, желая ускорить процесс, Суворов попытался получить поддержку Г.А.Потемкина, надеясь, что он сможет «замолвить словечко» перед императрицей. В письме всесильному фавориту он писал: «Будьте предстателем у высочайшего престола к изъяснению моей невинности, в справедливое же возмездие виновнице, к освобождению меня в вечность от уз бывшего с нею союза». Но Потемкин, хотя и доложил о просьбе Суворова императрице, пытался примирить Александра Васильевича с супругой. Да и императрица не стала брать на себя принятие решения по этому делу, предоставив разбираться в нем религиозным властям. Правда, Григорий Александрович помог определить дочь Суворова в недавно созданный Смольный институт благородных девиц.

Потемкин и Екатерина II продолжили попытки примирить Суворова с супругой. В декабре Александр Васильевич был вызван в Петербург, где у него состоялась длительная беседа с императрицей. Чтобы подчеркнуть свое высокое мнение о полководце, Екатерина II вручила ему бриллиантовую звезду ордена Александра Невского, которую до этого носила сама на парадном платье. Но в отношении супруги Суворов был неумолим и от встречи с ней в Петербурге категорически отказался, хотя для его увещевания пригласили кронштадтского протоиерея отца Григория, пользовавшегося большим авторитетом в военной среде.

Видимо, семена сомнения были посеяны, и полководец вскоре обратился к архиепископу Никифору с просьбой «остановить временно разводное дело». Примирение произошло в Астрахани, куда специально приехала супруга полководца. Но Суворов потребовал проведения специального религиозного обряда по возобновлению брака. Воссоединившись с женой, Суворов стал всячески отстаивать её честь, оправдывая супружескую измену коварством соблазнителя. «Сжальтесь над бедною Варварою Ивановной, которая мне дороже жизни моей, - обращался он к одному из петербургских знакомых, - иначе вас накажет Господь Бог. Зря на ее положение, я слез не отираю. Обороните ее честь... Нет, есть то истинное насилие, достойное наказания и по воинским артикулам... Накажите сего изверга по примерной строгости духовных и светских законов».

К сожалению, относительное спокойствие в семье длилось недолго. Через четыре года Варвара Ивановна снова «позволила» себя соблазнить. Её новым избранником стал секунд-майор Иван Васильевич Сырохнев, служивший на Северном Кавказе. Новый скандал разразился летом 1784 года. Теперь Александр Васильевич подал прошение о разводе прямо в Синод. Но Синод в разводе отказал, мотивируя это отсутствием «крепких доводов». Императрица, к которой Суворов обратился за поддержкой, только «развела руками», сославшись на решение церковных властей.

Суворов вынужден был смириться, но с супругой разъехался, назначив ей пенсион в 1200 рублей ежегодно. Больше он с супругой не виделся. Пока длилось бракоразводное дело, у Варвары родился сын, названный Аркадием. Длительное время Суворов отказывался признавать сына, сомневаясь в своем отцовстве. Только в 1795 году Суворов в письме Екатерине II впервые упомянул о своем наследнике.

Никаких отношений с супругой Суворов поддерживать не стал, общаясь с ней при необходимости через третьих лиц. После смерти мужа Варвара Ивановна стала получать пенсию в 8 тысяч рублей. Александра Васильевича она пережила ненамного, скончавшись в мае 1806 года. Похоронили её под Москвой в Новоиерусалимском монастыре.

Почему ушедшие налево мужья возвращаются?

Классики говорят: «В одну реку дважды не войти». В семье же часто бывает обратное: ушёл – помаялся – и вернулся. То ли терпению наших женщин нет предела, то ли мужья понимают, что попали в капкан собственных иллюзий, и плетутся с повинной к родному порогу.
Так почему же они возвращаются?

«Собачка Павлова»
40-летний Виталий ушёл из семьи год назад, но всё это время поддерживал дружеские отношения с женой. Она и привела его на приём к психологу. Он оправдывался, что любовница, конечно, лучше… но жена ему – родная, как сестра или мать, и что вычеркнуть ее из своей жизни он не может. А главное: он так привык к ее еде и вечернему чаю с лимоном! Незадачливый супруг напоминал «собачку Павлова», которую с хозяином связывают только инстинкты.
В таких ситуациях, чаще всего, жёны не опускают рук и всеми силами стремятся к дальнейшему росту и саморазвитию. Поэтому они 100 раз подумают: а готова ли я принять назад «это добро»?

Анатолий Плиев, гештальт-психолог:
– Первое время мужья, ушедшие к любовницам, удерживаются страстью. А потом в них просыпается неуемная тоска о прежнем доме. Сколько бы усилий не прикладывала любовница, она всегда будет второй и никогда не сможет создать для мужа точно такие же условия жизни, как его предыдущая жена! А старые излюбленные привычки – это очень весомый аргумент!

«Больше некуда пойти!»
Володя и Светлана поженились, едва ей исполнилось 17. Не по залёту. Просто он в далёком воронежском училище скучал без родных и друзей, а Светик была единственной «жилеткой», куда он мог поплакаться. После свадьбы у них появились мальчики-погодки. А ещё через год муж понял, что кроме прапорских погон и друзей-собутыльников он не имеет ничего. Жена, с неоконченным кулинарным училищем, вряд ли могла ему составить компанию для философской беседы. И Володю понесло…
Его носило 2 года. Он ночевал у каких-то друзей, на работе, снимал квартиры, менял подруг. При этом он не забывал периодически подбрасывать семье денег. А потом понял, что никому в этом городе не нужен, кроме родной жены.
А вот по какой причине она приняла его обратно? Говорит, что какой-никакой, а всё-таки муж. И о детях заботится. Супруги не хотят признать то, что больше 37-летнему Володе некуда пойти! И сохраняют какую-то видимость брака. Даже дочку зачем-то родили. Но, увы, семья живёт по закону джунглей: «Каждый – сам за себя!».

Мнение ЗА:
Игорь Базелюк, 42 года:
– Я был свидетелем того, как расходились и сходились мои лучшие друзья. Не хочу никого обвинять. Правильно говорят психологи: «В разводе всегда виноваты оба!». А почему у них возникает желание снова сойтись? Видимо, за столько лет совместной жизни они какими-то родными становятся, «срастаются», и если «отрезать» – это как часть себя отрезать. Это больно! Особенно больно детям. Так что, пусть уж лучше хоть как-то договариваются. Худой мир – лучше доброй ссоры.

Мнение ПРОТИВ:
Светлана Белова, 33 года:
– Плохой брак, уже давший трещину – это как разбитая чашка. Можно, конечно, склеить. Но когда у нас бьётся посуда – мы же обычно выкидываем её и говорим: «К счастью!» Я – сторонник того, чтобы выкидывать отслужившие своё черепки и покупать новые сервизы.

«Оглянулся и понял: настоящее!»
Сергей Валерьевич, 32 года:
– История нашей семьи – достаточно банальная, но выходить из неё, имея за плечами ворох «косяков», очень больно. Мы с женой счастливо прожили 5 лет. Потом меня повысили по службе, и понеслось: гостиницы, иностранцы, сауны, обслуга отелей… Я пропал из семьи на 3 года. Правда, я подкидывал детям деньги (от алиментов жена отказалась). В последний год на меня ухнулось всё, что можно: на работе начались подставы, отобрали права на машину, я загремел в больницу с циррозом. Потом на ровном месте сломал рёбра, повредил глаз, чуть не утонул. Видимо, таким образом Вселенная ставила меня на место.
И когда я позвонил наудачу домой, я услышал спокойный, родной голос жены: «Ну, как ты?». Когда я приехал, она не кричала, не устраивала допросов, не проверяла мой телефон – просто сказала, что дети скучают без отца, и она готова принять меня обратно. Сейчас я решил точно: возвращаюсь! Только всё потеряв, я понял, каким же я был счастливым человеком… Не знаю, удастся ли всё вернуть. Надеюсь, она меня простит!

Согласно статистике, в крупных городах России распадается около 50% семей.
По статистике 70 мужчин из 100 в скором времени вновь женится.
Каждый четвертый разведенный вновь сходится с прежней женой, а каждый третий хотел бы это сделать.

Анна Викторовна, начальник отдела ЗАГС г. Воронежа:
«Одна пара побывала у нас три раза»
– То, что мужчины возвращаются к бывшим жёнам спустя годы – на самом деле, случается довольно часто. Некоторые «ходят» к нам, как на работу. Мы такие пары легко узнаем. Уже почти «родными» становятся. Приходят в ЗАГС даже тогда, когда и дети уже взрослые. Одна пара, помню, регистрировала у нас свой брак три раза. Как говорится, Бог любит троицу.

Они – такие же люди. Брюс Уиллис, например, забросил нынешнюю беременную жену ради бывшей. Эмма Хэмминг недавно пожаловалась журналистам, что ее муж беспрестанно общается по телефону со своей бывшей супругой Деми Мур, днём и ночью… Ну, дорогая моя, Вы – не ребёнок, и видели, за кого шли!

Мой замечательный 70-летний дед, накануне золотой свадьбы, вконец измученный бабушкиными вопросами: «Кого позовём?», «Что на стол подать?» и «Не поменять ли бачок перед праздником?», в сердцах рявкнул:
– Ираида! Пошли-ка… разведёмся! Не могу больше!
На что бабушка, не моргнув глазом, ответила:
– Тебя ж люди на смех поднимут! 50 лет терпел, а теперь решил разводиться!
Собственно, на этом инцидент был исчерпан. Дед ушёл с расстройства курить, а бабушка благоразумно прикусила язык.
Я до сих пор не понимаю, как ей удавалось одной рукой давать мужу полную свободу, а второй – поворачивать его обратно в семью. Век живи – век учись!