Сошествие во ад сошествие во ад (греч. χατάβασις ε’ις αδου; лат. descensus ad inferos), в христианских преданиях посещение Иисусом Христом преисподней после смерти на кресте и погребения, знаменующее его торжество над смертью и силами сатаны.В новозаветном каноне есть лишь отдельные указания на С. в. а. (1 Петр.

3, 18—20; сравни Матф. 12, 40; Деян. 2, 23—28; Рим. 10, 7; Ефес. 4, 8— 10). Более подробно С. в. а. описывается в апокрифах.

Так, «Евангелие от Никодима» содержит рассказ Карина и Левкия (двух воскресших сыновей Симеона Богоприимца), «очевидцев» чудес, совершённых Христом в аду. Согласно преданию, «облистанный» ярким сиянием («се луч от источника света вечного») Христос, сокрушив «врата медные» и «вереи железные», появляется в преисподней, откуда он, повергнув сатану и поправ смерть, изводит ветхозаветных праведников; в раю эту процессию встречают архангел Михаил, Енох и Илия.

У райских врат ожидает и «благоразумный разбойник» Рах со знамением креста, данным ему Иисусом в знак истинности своих слов: «ныне же будешь со мною в раю» (Лук. 23, 43). В ранневизантийской и западной иконографии С. в. а. доминирует мотив выведения из ада праотцев.

Преисподняя представляется обычно в виде пещеры; Христос, попирающий ногами скованного сатану, протягивает руку Адаму и Еве. Эта изобразительная схема характерна как для монументального искусства (фрески церкви Санта-Мария Антикуа в Риме, VIII в., нижней церкви Сан-Клементе в Риме, X—XI вв., мозаики монастырской церкви в Дафни, XI в., собора Сан-Марко в Венеции, около 1200, и др.), так и для средневековой миниатюры (многочисленные рукописи Псалтири XII—XIV вв.); фреска Беато Анджелико (монастырь Сан-Марко, Флоренция) подводит итог средневековой традиции, и после XV в. западное искусство редко обращается к этой теме (произведения А. Дюрера, А. Бронзино, Я. Тинторетто, П. фон Корнелиуса). В православной иконографии она сохраняет большое значение до XVII в., причём древнерусская иконописная традиция, наследовавшая Византии, совмещает мотив изведения патриархов из ада с мотивом битвы воинства Христова с «аггелами» сатаны (например, икона Дионисия «Сошествие во ад»; иконы псковской школы), а иногда присоединяет мотив вступления избавленных от уз смерти праведников в рай (так называемая «полная» икона воскресения с сошествием).

Литература :
Gschwind K., Die Niederfahrt Christi in die Unterwelt, München, 1911;
Monnier J.-G., La Descente aux enfers, P., 1905;
Reicke B., The Disobedient Spirits and Christian Baptism, Kbh., 1946.О. Е. Нестерова.

София София, Премудрость (греч. Σοφια, «мастерство», «знание», «мудрость», евр. hochemāh), в иудаистических и христианских религиозно-мифологических представлениях олицетворённая мудрость божества.

Термин «С.», возникший в Древней Греции, употреблялся там как отвлечённое, умозрительное понятие, хотя первоначально у Гомера (Hom. Il. XV 411—412) он встречается в комбинации с именем богини Афины — применительно к делу строительства и упорядочения, художества и рукомесла. Сама Афина имеет много общего с последующей С.; и всё же если мифологема греческой Афины как богини мудрости (но без приложения к ней термина «С.») есть олицетворение мудрости, то мудрость в греческой мифологии не есть лицо.

Иначе в ветхозаветной традиции, где понятие Премудрости — в силу самой специфики иудаистической мифологии — приобретает личностный облик: самораскрытие бога в мире должно было принимать характер «лица» (или «как бы лица») — как второго и подчинённого «Я» бога. Позднебиблейская дидактическая литература (книга «Премудрость Соломона», «Книга притчей Соломоновых», «Премудрость Иисуса сына Сирахова») даёт образ «Премудрости божией», описанной как личное, олицетворённое существо.

Она выступает как девственное порождение верховного отца, до тождества к нему близкая: «Она есть дыхание силы божией и чистое излияние славы вседержителя» (Прем. Сол. 7, 25 след.), вышедшее «из уст всевышнего» (Иис.

Сир. 24, 3; сравни образ Афины — тоже девственницы, появляющейся из головы Зевса; по устойчивой схеме мифа, мудрость принадлежит деве). Как греческое слово «С.», так и соответствующее ему древнееврейское слово — женского рода, и в пассивном образе «чистого зеркала действия божия» (как определяется С.) угадываются женские черты.

Премудрость в своём отношении к богу есть его демиургическая, мироустрояющая воля. Она описывается (Притч. 8, 27 — 31) как «художница», по законам божественного ремесла строящая мир (что снова сближает её с Афиной); в природу этой космогонической С.-«художницы» входит «веселие».

В раввинистической и позднее гностической мысли (знавшей также понятие «падшей С.» — см. Ахамот) С. сближалась с евр. r’šjt и греч.’αχή — оба термина означают «начало» — в смысле основания, первоначала, материнского лона изначальности. Специфику С. составляет женственная пассивность, сопряжённая с материнской многоплодностью, её «веселие», а также глубинная связь не только с космосом, но и с человечеством (Притч.

8, 31 и др.), за которое она заступается. Если по отношению к богу С. — пассивно зачинающее лоно, «зеркало славы божией», то по отношению к миру это — строительница, созидающая мир, как плотник или зодчий складывает дом как образ обжитого и упорядоченного мира, ограждённого стенами от безбрежных пространств хаоса; дом — один из главных символов библейской Премудрости (Притч. 9, 1 и др.).Христианство усваивает личностное понимание С. Ориген описывает её как хотя и «бестелесное бытие многообразных мыслей, объемлющее логосы мирового целого», но в то же время как «одушевлённое и как бы живое».

В раннюю эпоху развития христианства представление о С. сближалось с ликом Христа-Логоса (1 Кор. 1, 24 прямо определяет Иисуса Христа как «божию силу и божию премудрость»), а затем и с третьей ипостасью троицы — духом святым (понятие женского рода в семитических языках и близкое С. в аспектах игры, веселья, праздничности), подчёркиваются также аспекты С., связанные с идеей человеческой общности.

В латинской христианской литературе термин «С.» вытесняется почти синонимическим обозначением мистически понятой «церкви», и поэтому собственно «софиологии» католическая традиция почти не знает. Иначе в Византии, где большое значение получило развитие образа С. как символа теократического принципа, и на Руси, куда христианство пришло под знаком С. (митрополит Илларион описывает крещение Руси как приход «премудрости божией», т. е.

С.; Софии были посвящены построенные в XI в. три главные русские церкви — в Киеве, Новгороде и Полоцке). На русской почве к XV—XVI вв. складывается богатая иконография С. С. имеет облик ангела; её лик и руки — огненного цвета, за спиной — два крыла.

Она одета в царское облачение (далматик, бармы), на голове — золотой венец. Ей предстоят (как Христу в иконографии «Деисуса») молящиеся дева Мария и Иоанн Креститель; над ее головой виден по пояс благословляющий Христос (таким образом, не тождественный с С., но являющий собой её «главу», примерно так, как он же есть, по новозаветному учению, «глава» церкви).

Личный облик С. как в византийско-русской, так и в католической (например, у немецкого мистика XIV в. Г. Сузо) традиции постепенно сближается с образом девы Марии как просветлённой твари, в которой становится «софийным», облагораживается весь космос.В христианской агиографической традиции имя «С.» носит также мученица, казнённая в Риме во II в. вместе со своими дочерьми Верой, Надеждой и Любовью (имена символичны — «Мудрость» как мать трёх «теологических добродетелей»).

Литература :
Флоровский Г., О почитании Софии Премудрости Божией в Византии и на Руси, «Труды V съезда русских академических организаций», ч. 1, София, 1932;
Флоренский П. А., Столп и утверждение истины, М., 1914, с. 319—392;
Яковлева А. И., «Образ мира» в иконе «София Премудрость Божия», в сб.: Древнерусское искусство, М., 1977;
Meyendorff J., L’iconografie de la Sagesse Divine, «Cahiers archéologiques», 1959, № 10.

Сосруко

Сосруко, герой адыгского нартского эпоса. С. рождён из камня, который оплодотворил пастух, воспылавший страстью к Сатаней.

По просьбе Сатаней Тлепш извлёк из камня раскалённого железного мальчика и окунул его семь раз в воду: только бёдра (вариант: колени), схваченные клещами, остались незакалёнными. С. выступает как культурный герой.

Он возвращает (что равносильно добыванию) нартам огонь и семена проса, похищенные Иныжем и Еминежем, одаривает людей напитком сано, отнятым им у богов. С. часто действует, прибегая к хитрости, а также с помощью магии.

В образе С. проявляются черты солярного божества: верх его шапки — солнце, он — обладатель талисмана, сверкающего, как солнце. У С. прослеживаются также в рудиментарной форме некоторые функции демиурга, свойственные богу солнца (см. Тха и Тхашхо).

Покидая земной мир, С. наделяет (вариант: просит Тха наделить) характерными особенностями некоторых животных и птиц. Целебные воды Кавказа — это слезы С., плачущего от невозможности вернуться из-под земли на землю.С. и его коня Тхожея губят нарты (варианты: нарты совместно с иныжами; иныжи), выведавшие их уязвимые места через старуху Барамбух (вариант — Уорсар).

Она превращается в золотой шлем (или плеть), который поднимает с дороги С. и надевает на голову. Из разговора С. с Тхожеем Барамбух узнаёт их тайну. Когда С. явился к месту состязания (Харама-ошха, «Харама-гора»), нарты предложили ему отразить жан-шарх коленями (бёдрами).

С. подставляет колени, и жан-шарх перерезает его ноги. Нарты закапывают С. живым в землю (вариант: добивают раненого С.), и С. продолжает жить под землёй.

Каждую весну он стремится вырваться в земной мир, чтобы уничтожить всех, кто чинит на земле несправедливость.Поверья связывают с именем С. огромные камни в верховьях Инжиджа, в верховьях Псыжа, одну из канав в Баксанском ущелье, сохранивших якобы следы меча С., копыт его коня. Род Кардановых (Кабарда) считает С. своим предком (при упоминании имени героя в знак почитания его все встают). У старшей женщины рода хранится «полотенце С.» (которым герой перевязал свои раненые колени), обладающее, как считают, магической силой (исцелять больного, вызывать дождь).Соответствия С.: абхазский Сасрыква, осетинский Сослан.

Сослан

Сослан, Созрыко, герой осетинского нартского эпоса. С. родился из камня, оплодотворённого пастухом (по другому варианту — Уастырджи, или Бесом, или Сосаг-Алдаром) при виде обнажённой Сатаны на берегу реки. Кузнец Курдалагон разбил камень и оттуда вынули младенца.

Сатана дала ему имя и вырастила его. Решив стать непобедимым, С. потребовал, чтобы его закалили. Раскалённого на дубовых углях С. Курдалагон бросил в колоду (по вине Сырдона она оказалась короткой), наполненную волчьим молоком.

Тело С. до колен превратилось в чистый булат, а колени остались уязвимы. С. выходит победителем всех нартских состязаний. Однажды, спасая нартские стада от гибели, он перегоняет их во владения великана Алдара Мукары.

Встретившись с этим великаном, С. убил его. Семь раз С. сватался к красавице Бедоху (по другому варианту — Агунде, Азаухан) и каждый раз получал отказ. Тогда он взял её силой, убив отца Бедоху. После её смерти он решил жениться на дочери Хура (солнца) — Ацирухс.

Однако за неё потребовали большой выкуп, а главное — достать листья растущего в стране мёртвых дерева Аза. После долгого путешествия С. встретил в стране мёртвых Бедоху.

Она выпросила у Барастыра листья и предупредила С., чтобы на обратном пути он не брал никаких сокровищ. Но С. поднял на дороге шапку и сунул её за пазуху. Это был обратившийся в шапку Сырдон, который узнал из разговора С. со своим конём о тайне их смерти.

Конь С. гибнет от стрел, пущенных из-под земли чертями, которых подговорил Сырдон, а сам С. — от колеса Балсага.С. соответствует у адыгов — Сосруко, у абхазов — Сасрыква. сравни также Сеску-Солсу у чеченцев и ингушей.