Могут ли родители любить всех своих детей одинаково? Неравные дольки сердца
Деток надо любить и множить. Даже президент страны уже вовсю трубит о проблемной демографической ситуации.
Сдвинуть эту проблему в рамках конкретной семьи – значит завести второго, третьего и т. д. ребенка, чтобы не оскудела людьми земля русская. Правда, когда ребенок в семье один, то и любовь родителей направлена на него всецело. А вот если детишек, согласно зову инстинкта, призыву президента страны, да и просто любви, становится больше одного – ситуация меняется.
Как-то я несколько раз примечал одинаковую картину: у соседнего подъезда мамаша, женщина средних лет, провожает в школу двух близнецов – мальчишек лет по десяти на брата. Пацаны реально выглядят одинаково. Прически, рост, ботиночки. Даже куртки аналогичные полностью. Только одного из них женщина целует страстно, с искренней любовью, улыбается ему, что-то шепчет на ушко. А вот другого – такого же внешне – обихаживает иначе. Холодный взгляд, вялый вымученный поцелуй, больше похожий на едва заметное прикосновение губ. Напутствия типа «Учись хорошо!» говорятся ему свысока, а не шепчутся нежно в розовое ушко, как первому ребенку. Со стороны разница в отношении матери к двум своим детям выглядит разительно, хотя последние внешне как будто штампованные!
Наверное, почти каждому человеку, мужчине или женщине, который помнит свое детство, становится горько и обидно, когда он вспоминает, как все лучшее покупалось брату или сестре. Каждому ребенку, если он рос не один, а имел братьев и сестер, знакомо чувство досады на родителей, на жизнь, если он ощущал, что не так любим, как брат или сестра. Детское сердце в таких случаях кричит: «А чем я хуже?!» И оказывается – ничем, а подчас даже лучше! Просто тебя любят меньше, чем остальных своих детишек. Так легли звезды на небе. Так сложились характеры. Итак, имеется три дитя в семье (к примеру). Тамара – старшая. Средний – Тимофей. Младший – Сережка.
Тамара, которая играет роль «гадкого утенка», остро чувствует свою ущербность. Она родилась «по залету». Обострим: некогда презерватив порвался, и получилась она – Тамара. Папа сделал предложение маме, та, естественно, согласилась. Стали жить вместе, притерлись папа с мамой. Притерлись в конце концов основательно, и не раз, отчего и получился Тимофей, а затем самый прикольный и забавный меньшой – Сережа. Сереженьку мама и особенно папа очень любят! Его лелеют. С ним играют. Беседуют. Ему покупают лучшие игрушки, самые комфортные и моднючие одежды.
Тамара чует всем сердцем, что даже к среднему по возрасту брату – Тимофею – предки относятся теплее, чем к ней. Тамара думает: «Я – гадкий утенок, и трансформироваться в прекрасного лебедя у меня шансов не больше, чем у сборной России по футболу выиграть чемпионат мира. Ощипать меня – это пожалуйста! Это все и так делают и будут продолжать выделывать с удовольствием. А вот полюбить, приласкать, приголубить никто меня не желает, кроме, разве что, полуглухой бабушки. Да старушка путает все. Старая она. Зовет меня иногда Танюшей. А я – Тамара. И любовь бабки какая-то старая, иссохшая. Итак, я – Тамара, изгой в семье, нелюбимица, порванный презерватив, как в анекдоте про индейцев. Злоба от такого отношения кипит во мне».
А злоба ведет к жесткости, и Тамара развивает свою мысль: «Зато я научилась с ненавистью драться. Бить лица более красивых соплежуев и маменькиных сынков в кровь. Я научилась из рогатки убивать с первого выстрела зазевавшегося воробышка. Придет время, и мои братцы, Тимофей и Сереженька, толкаясь задами, в разноцветных передничках и слюнявчиках, приползут ко мне на коленях за защитой от жестокости улицы. И, может быть, я их прощу».
Так ломается психика нелюбимого ребенка. Поэтому некоторые педагоги советуют родителям стараться никому не выказывать явного предпочтения в отношении детей. Даже неявный намек – что старший, например, менее любим, чем младший, – уже недопустим. Ведь что ни говори, а Шерлоки Холмсы из детишек так и прут: мальцы мигом «просекают» фальшь в чувствах. Думаю, следует держать планку любви над головами своих отпрысков ровно, подобно строителю, что использует прибор под названием «уровень» (именно благодаря ему мебель стоит красиво и ровно, а полки висят строго параллельно полу).
Хотите, чтобы отношения в семье были ровные, относительно спокойные – не выказывайте никому из детей предпочтения. Уровень любви может качаться, играть, как котировки акций на бирже в виде скачущих графиков, но должен непременно возвращаться в классическое, ровное положение. Пусть родителям/родителю придется где-то слегка лукавить – это стоит того, чтобы не ломать психику нелюбимым детишкам. Проясню термин «нелюбимый» в данной статье: имеется в виду ребенок, которого родители/родитель любит значительно меньше, чем другого ребенка.
Но как держать уровень любви примерно на одной планке? Ведь родитель – тоже человек, со своим складом характера. Меланхолик, сангвиник, холерик, флегматик. Технарь тянется к ребенку, который хорошо складывает конструктор и пазлы. Творческий родитель тянется больше к мальцу, что мыслит образно, любит рисовать, выступать на импровизированной сцене. В конце концов, давайте доверимся не просто психологии, но и ауре. А что? Да, аура – вещь до конца недоказанная. Но если нам бывает неприятно общение с одним человеком, а с другим хочется быть рядом – сие означает, скорее всего, что аура у второго более дружественная и соответствующая вашей.
А вот слова одной воспитательницы Олеси: «Я – в ужасе!» Ей с собственной дочерью 14-ти лет дискомфортно, нервозно, да и просто – неприятно. А вот с подругой дочери – девочкой из чужой неполной семьи, причем неблагополучной – комфортнее и приятнее, чем со своей кровиночкой! Хотя и «Грех это!», но Олеся говорит: «Как хорошо было бы поменяться дочерьми!». Спрашиваю: «А как же кровное родство?» Она кривит губы: «Кровное родство не делает меня счастливым человеком!» Вот так довод! И парировать нечем! Она свою дочку любит меньше, чем стороннего ребенка.
Напомню, если даже и удастся притвориться, что любишь всех детей одинаково, и себя вести соответственно, то во взгляде, в прикосновении, в словах, в звучании голоса мальцы почувствуют обман. Их, детишек, на мякине не проведешь! С другой стороны, вымученная улыбка малолюбимому ребенку и фальшивый поцелуй напрягают и родителей/родителя. Рано или поздно контроль над собой автоматически утрачивается, и ребенок видит истинное к себе отношение самых святых, в общем-то, для него людей.
Что же делать?
Пути решения:
1. Талантливо притворяться, что всех детей любишь одинаково.
2. Честно сказать ребенку, что он менее любим, чем младший, к примеру. Но тогда жди обиды, мести старшего к младшему, развитие флюидов ненависти в семье.
3. Заставлять себя «долюбливать» недолюбленного, чтобы держать равновесие весов в семье. Пусть и через силу, но все же дарить кусочек себя обделенному в плане внимания и тепла ребенку. Эта политика называется семейная дипломатия. Наиболее предпочтительна, мне так кажется.
4. Стать чайлдфри. Без детей по жизни. Как говорил товарищ Сталин: «Нет человека – нет проблемы!»
5. Тройное предохранение. Заниматься любовью обоим партнерам в водолазных костюмах. В зеленых, толстых. Тогда не произойдет слияния сперматозоида и яйцеклетки, а значит не будет и детей. Контрацепция во главе угла! Не чайлдфри как образ жизни, но защита и еще раз защита! Правда, в водолазных костюмах сложно разглядеть прелести друг друга, но это поправимо. В век видео заснять упомянутые прелести на пленку – не проблема. Главное, не допустить физического контакта. Впрочем, это уже технические детали.
Стало быть, любить одинаково всех детей в семье не получается. Как ни крути.
Автор – Михаил Берсенев
Источник