Металлы металлы, в качестве элемента мифопоэтической системы М. могут функционировать в нескольких аспектах.

Иногда (обычно в более поздних традициях) они образуют особый «металлический» код из 3—7 единиц, соотносимых с соответствующими единицами других мифопоэтических кодов — цветового, сезонного, астрального, божественного (пантеон), кода, связанного со сторонами света, и т. д. Так, средневековые европейские алхимики верили в связь семи М. с семью основными планетами и семью божественными персонажами: медь — Венера, золото — Солнце, железо — Марс, свинец — Сатурн, ртуть — Меркурий, серебро — Луна, олово — Юпитер.

В Китае М. связывались с жёлтым цветом, западом, осенью, а также с элементами зодиака. Вместе с тем М. выступали и как единица более объёмного «элементного» кода.

В нём М., соотносимые с планетой Венера, противопоставлялись дереву (Юпитер), огню (Марс), земле (Сатурн) и воде (Меркурий). Этот «элементный» код стал основой мифологических классификаций и описаний в старокитайской традиции, где, в частности, предусматривался разный порядок элементов, влиявший на семантику целого (см. Модель мира).

В результате таких спекуляций выстраивались и более универсальные классификации (ср. правый, запад, металл — левый, восток, дерево — высокий, юг, огонь — низкий, север, вода) и формулировалась не только физическая, но и знаковая природа М. — быть послушными, податливыми и менять форму, на чём основывалось дальнейшее мифопоэтическое и алхимическое умозрение. Другая функция М. связана с их символической интерпретацией.

Нередко М. рассматриваются как символ подземного царства (представление, отражённое ещё у немецких романтиков начала XIX в., ср. гномы — хранители подземных М., мифологизированные подземные кузнецы, металлические клады подземного царства и т. п.), они воплощают идеи вечности, войны, богатства. В геральдике значимым является не только использование металлических знаков, но и само качество М. «Геральдическими» М. считаются серебро с гладкой поверхностью, золото с особой «точечной» обработкой, железо с чёрной поверхностью.

Использование М. (на стадии их освоения) для изготовления ритуально значимых предметов фиксируется повсеместно. Так, хеттскому царю Анитте дарят «железный трон» (при том, что сакральность трона подтверждается именем божества Хальмашуитт, собственно «трон», «престол»); в хаттско-хеттских текстах упоминается священный очаг из железа.

В Китае наиболее ценной частью ритуальной утвари были бронзовые сосуды (типа дин, гуй и др.), отличавшиеся высокой художественной ценностью и нередко содержавшие внутри себя надписи ритуального характера. Позднейшая обрядовая традиция сохранила не только использование М. для изготовления культовых предметов (ср. также волшебные предметы из М. в сказках), но и символическую соотнесённость конкретных М.

Тема М. так или иначе присутствует в ряде мифологических мотивов [поиски золота или борьба за него, ср. древнегреческий миф об аргонавтах и золотом руне, золото нибелунгов, миф о четырёх веках — золотом, серебряном, медном и железном (см. Золотой век) или широко распространённую сказку о трёх царствах — медном, серебряном и золотом и т. п.] и в номенклатуре мифологических и сказочных героев (ср. древнегреч. Хрис, Хрисеида, Хрисаор, Хрисипп, Хрисофемида и т. п. от χρσός, «золото»; ср. халибов, изготовлявших железо и сталь и упоминаемых уже у Эсхила: их имя связано с греч. словом «железо»).

Особо следует указать мифологических персонажей, связанных с М. через кузнечное дело (см. Кузнец): сюда относятся не только безымянные кузнецы-гномы, но и божества (Гефест, Вулкан, Вёлунд), предводитель альвов, выковавший меч победы и цепь для обуздания ветра, англосаксонский Вайланд, изготовивший неуязвимую броню и кольца для богов, хаттский бог-кузнец Хасамиль, прусский Телявель и т. п.Из отдельных М. в мифологических представлениях чаще всего выступают золото, серебро, медь и железо. Золото рассматривается как символ света, рассвета, солнца.

С ним связываются идеи постоянства, достоинства, превосходства, величия, совершенства, силы, власти, богатства, мудрости, чистоты, жизненного начала (эликсир жизни), любви. Вместе с тем известны и такие традиции, где золото, наоборот, связано с упадком, тленностью, ревностью, предательством.

Значение золота в сновидениях — утрата, потеря богатства (денег). В ряде архаичных систем древо жизни представлялось золотым: верили, что ветви дерева продолжаются под землёй в виде золотых жил.

По представлениям алхимиков, сплав золота (солнце, божественный дух) и серебра (луна, человеческий дух), так называемый aurum potabile, излечивает от многих болезней. В Индии золото рассматривалось не только как символ бессмертного огня, света, жизни, но и как форма воплощения божественного.

Близкие представления отмечены и в американской традиции: для ацтеков золото — эманация божества (и позже золото считалось у индейцев могущественнейшим талисманом). В Китае золото (как и нефрит) связывали с принципом ян (см. Инь и ян) и соответственно с небом.

В иранской мифологии золото связано с Гайомартом, из которого возникла первая человеческая пара. В скандинавской мифологии золото — следы Фрейи. В христианстве золото — символ божественного духа, торжествующей веры, славы, любви.

Волхвы приносят младенцу Иисусу Христу в дар золото; цвет волос богоматери — золотой (как и у Аполлона или Бальдра). ср. такие известные мифологические мотивы или символы, как золотой век, золотая цепь (символ достоинства, чести, успеха, богатства, восхождения духа, красноречия; атрибут Гермеса; по золотой цепи сказочный город достигает небес), золотая ветвь (солнечный луч; ветвь кумской сибиллы, без которой смертные не могли войти в ладью Харона; перед спуском в Аверн Эней срывает золотую ветвь с дуба, обвитого омелой), золотое яйцо (ср. Космогонические мифы о происхождении вселенной из яйца), золотое яблоко (яблоко раздора, брошенное Эридой на свадьбе Пелея и Фетиды и ставшее в конечном счёте причиной Троянской войны), золотой дождь (форма воплощения Зевса в мифе о Данае), золотой телец (дух года, почитаемый евреями), золотая чаша (см. Грааль), золотое руно, золотые волосы (коса), золотой конь (с драгоценностями; в китайской традиции символ быстрого обретения богатства), золотые врата (на небо), золотой ключ (знания), золотая роза, золотая корона, золотое число, золотая свадьба и т. п.Серебро соотносится со способностями, целомудрием, красноречием, человеческим духом, радостью, знанием, старостью, торговлей, деньгами, вместе с тем — с мздоимством, обманом, немужественностью. В алхимической традиции утвердилась связь серебра с Дианой или Луной.

Кости Ра — из серебра, тогда как члены его из золота, волосы из ляпис-лазури. Из серебра сделана небесная крепость асур, откуда они делали свои враждебные вылазки, пока Шива не уничтожил их. ср. также серебряный век, серебряную годовщину, серебряное небо (второе небо мусульман), серебряную связь (между смертным и вечным, идущую от мирового пупа — омфала), серебряную реку (Млечный путь), серебряный ключ (взятка), серебряную ложку (успех, богатство) и т. п.Медь (цвет осени) соотносится с достижением надежд и упадком; в античной традиции медный век связывался с Афродитой и Венерой; медь использовалась для изготовления ритуальных предметов, в качестве денег (ср. традицию американских индейцев и т. п.).

Железо символизирует постоянство, жестокость, твёрдость, силу, упорство, терпение, грубость; в Китае — решимость и справедливость. В Древнем Египте различали немагнитное железо (чёрная магия и злой бог Сет) и магнитное железо (которое было в обладании благих богов, преследовавших Сета).

Железо в древнееврейской традиции — символ несчастья, рабства, выносливости, решительности. В Юго-Восточной Азии часто используют железо для изготовления талисманов и амулетов, охраняющих от злых духов, вампиров, дурного глаза, врагов.

Эпитет «железный» обладает рядом негативных коннотаций; ср. железный век (худший из веков), железное дерево (виселица) и ряд поздних мифологизированных мотивов, как то: железная маска, железная рука (прозвище немецкого рыцаря XVI в. Гёца фон Берлихингена), железный крест и т. п.Свинец соотносится с твёрдостью, невежеством, упрямством, мучением; металл Сатурна; в Азии свинец отгонял ведьм, демонов и т. п.; напротив, в Европе они были неуязвимы для свинцовых пуль.Алхимическая традиция на Востоке и в средневековой Европе в преобразованном виде сохранила многие элементы мифопоэтического взгляда на М., в частности представление о том, что М. образуют некую систему, шкалу.

Отсюда интерес к трансмутации М., к проблеме получения из одного М. другого М. Так, уже даосские алхимические трактаты уделяли особое внимание трансмутации киновари, обладавшей, как полагали, волшебными свойствами; считалось, что путём многократной перегонки киновари можно было получить эликсир бессмертия или золото.

Литература :
Аджинджал И. А., Кузнечное ремесло и культ кузни и железа у абхазов, в его кн.: Из этнографии Абхазии, Сухуми, 1969;
Васильев Л. С., Культы, религии, традиции в Китае, М., 1970;
Иванов В. В., Топоров В. Н., Этимологическое исследование семантически ограниченных групп лексики в связи с проблемой реконструкции праславянских текстов, в сб.: Славянское языкознание.

VII Международный съезд славистов, М., 1973;
их же, Проблема функций кузнеца в свете семиотической типологии культур, в сб.: Материалы Всесоюзного симпозиума по вторичным моделирующим системам, 1 (5), Тарту, 1974;
Иванов В. В., Проблемы истории металлов на Древнем Востоке в свете данных лингвистики, «Историко-филологический журнал», Ер., 1976, № 4;
его же, К истории древних названий металлов в южнобалканском, малоазийском и средиземноморском ареалах, в сб.: Славянское и балканское языкознание, [в. 3], М., 1977;
Rossignol J. P., Les métaux dans 1’antiquité, origines religieuses de la métallurgie, P., 1863;
Rickard T. A., Man and metals, v. 1—2, N. Y., 1932;
Hocart A. M., Kings and councillors, Cairo, 1936, p. 111—14;
Кrоeber A. L., Anthropology, N. Y., [1948];
Burton-Brown Т. В., The coming of iron to Greece, Top House, 1955;
Gray D. H. F., Metal-working in Homer, «The journal of hellenic studies», 1954, v. 74;
Neumann В., Die ältesten Verfahren der Erzeugung technischen Eisens, В., 1954 (Freiberger Forschungshefte. Kultur und Technik, 6);
Jоbes G., Dictionary of mythology, folklore and symbols, N. Y., 1962, pt. 1, p. 369—70, 671—72, 839—40, 978; pt. 2, p. 1095—96, 1453—54, 1575;
P1einer R., Iron working in ancient Greece, Praha, 1969.

Метаб

Метаб (Мέταβος), в греческой мифологии: 1) сын Сисифа, участник Троянской войны, прибывший под Трою с царём Нестором; эпоним города Метапонта в Южной Италии (Steph. Byz. v. Mεταπόντιον); 2) в римской мифологии царь города Приверна, отец Камиллы (Hyg. Fab. 252).

Месяцы месяцы, в мифопоэтической концепции времени (или пространственно-временного континуума) мифологизированные образы одной из единиц времени, совокупность которых составляет год (наряду с сутками и их частями, неделями, годами, великими годами, эрами).

В различных традициях все М., составляющие годовое единство (годовой круг), и каждый М. в отдельности обнаруживают достаточно определённое мифологическое значение. Широко распространены представления о том, что состав М., их последовательность, границы между М. и внутри каждого из них определяет небесное тело — М. (луна). ср. обозначение одним словом «М.» небесного тела и части года (рус. «месяц», древнеинд. mās, литов. měnuo и т. п.).

Название М. как небесного тела и части года очень часто является производным именем от глагола со значением «мерить», «измерять». При этом М. служат мерой частей года по отдельности и года в целом, мерой как особой формой завершённости, совершенства, гармонии.

Один аспект этой меры и гармонии отсылает к идее соответствия между М. и годами 12-летнего годового цикла, так называемого «большого года», «царского года», «года Юпитера», «сверхгода». «Сверхгод» так относится к обычному году, как один год «сверхгода» к одному М. обычного года (ср. параллелизм названий 12 лунных М. и 12 лет «сверхгода»: в Древней Индии — чайтра и год Чайтра, вайшакха и год Вайшакха, джьяйштха и год Джьяйштха и т. д.). Это даёт основание говорить не только о большом и малом годе, но и о большом (равном целому году) и малом (обычном) М.

Другой аспект организованности М. определяется тем, что только в пределах года как минимального и одновременно достаточного, самодовлеющего, замкнутого контекста может быть уяснена идея каждого из М., имеющих свой мифологический, ритуально-литургический (праздники) и космологический смысл, и всего комплекса М. [ср. костюмированные карнавальные «хороводы» М. в старой европейской традиции и соответствующий мотив вереницы М. или сезонов, времён года в сказочной традиции (AT 294 и 480)]. Годовой круг, образуемый «хороводом» М. и изоморфный или соотносимый с разными вариантами «великого года», имеет свой завершённый образ в виде «пояса животных» — зодиака с 12 отмеченными точками — «домами» (у майя зодиак состоял из 13 «домов»), обозначаемыми в основном в зооморфном коде, с которыми могли соотноситься 12 праздников.

Зодиак во всей совокупности составляющих его знаков, сложившийся в вавилонском культурном круге в основном к VIII в. до н. э., позволял контролировать поведение вселенной во времени, определять её прошлые состояния и предсказывать будущие. Для мифопоэтического сознания зодиак являлся эффективным средством гармонизации времени, сохранившим свою действенность и в таких продвинутых формах, как сакральный календарь западноевропейского и византийско-русского ВЕСЕННЕ-ЛЕТНИЙ ПОЛУЦИКЛОСЕННЕ-3ИМНИЙ ПОЛУЦИКЛзнаки зодиакаОвенТелецБлизнецыРакЛевДеваВесыСкорпионСтрелецКозерогВодолейРыбытрадиции:греческаяАфина
соваАфродита
голубьАполлон
лираГермес
черепахаЗевс
орёлДеметра
циста (ларец)Гефест
шлемАрес
волчицаАртемида
гончиеГестия
светильникГера
павлинПосейдон
два дельфиныримскаяМинерва
эгидаВенера
поясАполлон
лираМеркурий
арфаЮпитер
молнияЦерера
зерноВулкан
наковальняМарс
щитДиана
гончиеВеста
очагЮнона
тиараНептун
трезубецдревнескандинавскаяОдин
воронТор
молотТир
мечБальдр
омелаБраги
арфаВидар
лесХодер
дротикХермод
кольцоХенер
руныСвипдаг
отрубленная рукаЛоки
молнияВали
растительностьеврейскаяГад
шатерИссахар
оселСимеон
Левий
меч и киркаВениамин
волкЕфраим
виноградАшер
ветвь оливыМанассия
пальмаДан
змеяИуда
левНафтали
оленьРувим
солнце на водеЗавулон
корабльбиблейские сочиненияБытиеИсходЛевитСудьиПророкиПсалтирьПритчиПеснь
песнейЕкклесиастЕвангелияДеяния  ВЕСЕННЕ-ЛЕТНИЙ ПОЛУЦИКЛОСЕННЕ-ЗИМНИЙ ПОЛУЦИКЛзнаки зодиакаОвенТелецБлизнецыРакЛевДеваВесыСкорпионСтрелецКозерогВодолейРыбыперсонажи:Буддаотмеченностьвоспитаниеженитьбаудовольствия жизнипробуждениеаскетизмИскушения и смертьв тушите перед рождениемзачатиебожества, Априсутствующие при рождениистранствиясмерть МайиХристосвъезд в Иерусалимомовение ног ученикампоследняя вечеряпредательство Иудыу Кайафыотречение Петраперед Пилатомосмеяниепуть на голгофукрестные мукисмертьвоскресениеГильгамешпребывание с Энкиду в нижнем миреосвобождениеубийство быкагибель Энкидуоплакивание Энкидувстреча с Утнапиштипоиски растения бессмертияутрата растениясмертьрождениеЗнкиду против ГильгамешаЭнкиду и Гильгамеш-друзьяГераклнемейский левлернейская гидракеринейская ланьэримантский вепрьавгиевы конюшнистимфалийские птицыкритский быккобылицы Диомедапояс Ипполитыкоровы Гериона  средневековья.

В известном смысле именно сакральный календарь определял время в большей степени, чем это последнее определяло календарь (ср., например, самодовлеющий характер «великой пасхальной седмицы»). Такой подход (примат мифопоэтических качеств над математическим и астрономическим количеством), свойственный архаичному сознанию, обнаруживается и в связи с М.

Символическая соотнесённость М. с зодиакальными знаками особенно наглядна в солнечном календаре, созданном в Древнем Египте и лежащем в основе летосчисления Старого Света. Годовой путь Солнца по замкнутому кругу с 12 «домами» («жилищами») соотносился с 12 М. года, которые через «дома» находились в соответствии и с 12 созвездиями, носящими те же названия, что и «дома».

В разных традициях каждый зодиакальный знак имел своего стража (хранителя) или повелителя.Сходным образом М. отождествляются через знаки зодиака с отмеченными событиями жизни мифологизированных персонажей.С помощью знаков зодиака и косвенно через обозначения М. строятся целые классификационные схемы, включающие в себя основные параметры мифопоэтической модели мира (временные, пространственные, качественные, элементарные, вегетативные, зооморфные, цветовые, анатомические, цветочные и т. п.). ср. фрагмент такой мифологизированной классификационной схемы (по зодиакальным четвертям).Наконец, разные части зодиакального пояса соотносятся с разными М., которые тем самым также включаются в широко разветвлённые символические классификационные цепи и поэтому с полным основанием могут рассматриваться и как единицы особого календарного (или календарно-зодиакального) кода, описывающие весь состав вселенной.Зодиак в целом реализовал символику небесной славы, полного круговорота, световой сферы, небосвода, нимба, возвышенных чувств, времени. К нему обращались при гороскопическом определении судьбы, восхождении и нисхождении звёзд, управляющих судьбой, и т. п.

С зодиаком связывались деяния солнечного героя.знаки зодиакаОвенРакВесыКозерогастрономическое состояниевесеннее равноденствиелетнее солнцестояниеосеннее равноденствиезимнее солнцестояние«века»первый, золотойвторой, серебряныйтретий, бронзовыйчетвёртый, железныйчасти сутокутрополденьвечерночьэлементыогоньвоздухземляводакачествавлагажарасухостьхолодпринципыдобродоброзлодоброфазы развития человека (энтомологический код) яйцо или хаосчервь, начало дыханияхризалида, вселение души в плотьбабочка, подъём и бессмертиемистические актысвет вступает в брак с хаосомматерия получает формупоявляется смертьвозникает надеждаправители в разных традициях:китайскаязелёный драконкрасная птицабелый тигрчёрная черепахаегипетскаяСтарший ГорОсирисСетМладший ГориндийскаяБрахмаВишнуШиваКришнаиранскаяАхурамаздаМитраАнгро-МайньюСпента-МайньюгреческаяКронос и мойрыЗевс и гарпииГадес и фурииАполлон и музыхристианскаяИеговасвятой духсатанаИисусмистическаясаламандрысильфыгномыундиныМногие традиции сохраняют отчётливые следы лунного зодиака, предшествовавшего солнечному. У греков и римлян первоначально счёт времени в году был ориентирован именно на лунные М.

Само начало М. определялось вечером того же дня, когда всходила новая луна. Этот первый день (начало М.) назывался «нумения» и был посвящён Аполлону. Мифологические и ритуально-литургические представления связывались и с самими М.

Так, вставной М. в 30 дней, вводимый с целью выравнивания лунного года с солнечным, назывался «вторым Посейдоном». М. аттического календаря (с начала года, т. е. с первого новолуния после летнего поворота солнца) отражают череду религиозных праздников и сезонных обрядов: Гекатомбайон (ср. гекатомбу), Метагейтнион (праздник смены соседей, то есть сезон переселений и новоселий), Боэдромион (праздник помощи, посвящённый Аполлону Боэдромию в память о помощи Иона афинянам или о победе Тесея над амазонками), Пианепсион (праздник варки бобов в честь Аполлона и Афины), Маймактерион (ср. «бурный», эпитет Зевса), Посейдеон (ср. Посейдон), Гамелион («брачный» М.; ср. γαμηλία Hρα, «брачная Гера», или Juno Pronuba у римлян), Антестерион, Элафеболион (праздник охоты на ланей в честь Артемиды), Мунихион, Таргелион (праздник в честь Аполлона и Артемиды), Скирофорион (праздник скирофорий).

В солнечном календаре М. соотносились со знаками зодиака, и этот принцип был усвоен и рядом других традиций, заимствовавших эту систему. Таковы древнеиндийские М.: меша (Овен), вришабха (Телец), митхуна (Близнецы), карката (Рак), синха (Лев), канья (Дева), тула (Весы), вришчика (Скорпион), дханус (Стрелец), макара (Козерог), кумбха (Водолей), мина (Рыбы).

Ещё отчётливее мифологические связи М. римского календаря, обозначенных по теофорному принципу. Уже Ромулу приписывалось разделение года на десять М.: март (Марс), апрель (Афродита, через этрусское посредство, но не от aperire, «открывать», как нередко считают), май (Майя, мать Меркурия), июнь (Юнона) и далее по числовому признаку: quintilis («пятый» М., позже названный июлем по имени Юлия Цезаря), sextilis («шестой» М., позже названный августом в честь императора Октавиана Августа), September («седьмой»), October («восьмой»), november («девятый») и december («десятый»).

По преданию, Нума Помпилий ввёл ещё два М. — январь (Янус) и февраль (februalia, великая искупительная жертва в конце года). Определение начала М. возлагалось на особого жреца (позже на верховного понтифика), следившего за новолунием из особого ритуального сооружения на Капитолийском холме и торжественно объявлявшего (ср. лат. calare, отсюда calendae и название календаря) об этом народу.

Понтификам принадлежало право регулирования лунного года в соответствии с солнечным, в частности, они могли вводить «вставной (дополнительный) М.» (mensis intercalaris). У евреев ещё в I—II вв. обязанность определения начала месяцев лежала на Иерусалимском синедрионе, выделявшем для этой цели особую коллегию.

Коллегия должна была производить наблюдения и выслушивать показания свидетелей, очевидцев первого захода луны. Исключительная разработанность календаря у древних майя (в частности, и в его «месячном» аспекте) опиралась как на практическую хозяйственную деятельность годового цикла, так и на потребности в создании сложнейшей религиозно-классификационной системы соответствий, сочетавшейся с концепцией смены богов, управляющих вселенной, и ВЕСЕННЕ-ЛЕТНИЙ ПОЛУЦИКЛОСЕННЕ-ЗИМНИЙ ПОЛУЦИКЛзнаки зодиакаОвенТелецБлизнецыРакЛевДеваВесыСкорпионСтрелецКозерогВодолейРыбыВхождение солнца21 марта20 апреля21 мая21 июня23 июля23 августа23 сентября22 октября21 ноября21 декабря20 января19 февраляноситель солнца (ездовое средство)в Вавилонежертвовательбыкпастух или двойнякрабдракон или левИштарвесыскорпионлучник или центавркозерог (рыба)перевозчик или вазарыбьи хвостыв Китаемышькорова или волтигрзаяцдраконзмеялошадьбаранобезьянапетух или курицасобакасвиньяв Египтекошкашакалзмеяскарабейосёллевкозёлкоровасоколбабуинибискрокодилв Европебаранбыкдвойня или возлюбленныекраблевдевайесыскорпионлучник или центавркозёлперевозчик или вазакорабль «Арго» или рыбыруководящая планета и её значениеМарсэнергияВенеракрасота, любовьМеркурий,разумЛуна душа, воображениеСолнцедух, жизньМеркурийразумВенеракрасота, любовьМарсэнергияЮпитеризобилиеСатурнкристализацияУранальтруизмНептунинтуицияцветыфиалкабоярышникмаргариткадубостролисторешниквьюнокхмельхризантемаостролистподснежникпримулаэлементыогоньвоздухземляводаогоньземлявоздухводаогоньземлявоздухводацветкрасныйкрасно-оранжевыйоранжевыйоранжево-жёлтыйтёмножёлтыйсветло-жёлтыйжёлто-зелёныйзелено-синийсинийсинефиолетовыйфиолетовыйфиолетово-красныйкачествомужской горячий сухой счастливыйженский холодный сухой несчастный мужской горячий влажный счастливыйженский холодный влажный несчастныймужской горячий сухой счастливыйженский холодный сухой несчастныймужской горячий влажный счастливыйженский холодный влажный несчастливыймужской горячий сухой счастливыйженский холодный сухой несчастливыймужской горячий влажный счастливыйженский холодный влажный несчастливыйчасти телаголовашеярукигрудьсердценутренностипочкигениталиибёдраколениногиступникультом правителей.

В результате была создана не только мифологизированная календарная система летосчисления, сезонов и М., но и возникла своего рода календарная мифология и религиозная идеология, вера в особые пророческие свойства календаря («календарный фатализм»). Не только М. в своей сумме определяли год, Задавая его структуру, но и сами М. определялись меньшими циклами (например, неделями и сутками) или отмеченными днями М. (ср. у римлян календы, иды, ноны).Мифопоэтическая семантика М. определялась как теофорными именами, так и единицами других кодов.

Так, в Китае и Японии почти каждый месяц имеет в качестве знака-символа свой особый цветок, например сливовый, сосновый, персиковый, вишнёвый, ирис, лотос, хризантема и др. В других традициях, напротив, М. определяются в природно-хозяйственном коде, который становится настолько влиятельным, что нарушается связь М. с определёнными фазами движения луны или солнца.

Отсюда — появление таких календарей, в которых иногда само число М. не является фиксированным, как и их продолжительность; более того, известны варианты с альтернативным составом М. Ср., например, кетские М. типа: М. отпадения листьев, замерзания земли, пешей охоты, коротких дней, больших дней, сохатого, орла, бурундука, нереста щуки, налогов (ярмарки), котцов, линьки уток, линьки водяных уток (гоголь, крохаль, гусь, лебедь), половины лета, ловли нельмы или эвенкийские М.: периода шагания, периода снега на ветвях, прилёта ворон, периода отёла, весны (периода трав), появления зелени на лиственницах, отдирания рогов, линьки гусей, периода мошки, паберегов (осени, спаривания), периода охоты с трубой на изюбря, запястья (пушной охоты), дымового отверстия и т. п.

По такому же принципу строился и древнеславянский календарь сечень (sěčеnь), сухой (suchyjь), грудень (grudenь), просинец (prosinьcь), студень (studenь), брезень (brězьnь), травень (travenь), изок (izokъ), червень (črьvеnь), заревь (zarevь), серпень (sгърьnь), вресень (vrěsenь), рюень (riujenь), листопад (listopadъ), дубень (dobenь), ледень (ledenь), лютый (1’utyjь), цветень (květenь), косень (kosenь), липень (liреnь), сенокос (sěnokosъ) и т. п. [ср. современные литовские наименования М. или отдельные архаичные названия, например, обозначение июля как «голодного М.» у англичан (Hungry month), кельтов (Jul an Ghorta) и др.].Таким образом, с одной стороны, М. играют важную роль как элементы синтетической организации всего годового цикла или как мифопоэтические классификаторы (а иногда и персонифицированные объекты мифологической системы), с другой — между мифологизирующей интерпретацией месячной последовательности и попыткой природно-хозяйственного и календарно-астрономического истолкования М. существует постоянная конкуренция. Важность «измерительного» аспекта в трактовке М. была тем импульсом, который привёл к разработке сложных математических процедур определения М. и соотношения лунных и солнечных М.

Вместе с тем эти исследования снова возвращали к «прогностической» функции М. и отчасти смыкались с архаичными ритуалами, связанными с М. и с практикой гаданий по М.

Литература :
Латышев В. В., О некоторых эолических и дорических календарях, СПБ, 1883;
Прозоровский Д., О славяно-русском дохристианском счислении времени, в кн.: Труды VIII Археологического съезда, т. 3, М., 1897;
Идельсон Н. И., История календаря, в его кн.: Этюды по истории небесной механики, М., 1975;
Георгиевский А. И., О церковном календаре, М., 1948;
Кнорозов Ю. В., Письменность индейцев майя, М.—Л., 1963;
Кинжалов Р. В., Культура древних майя, Л., 1971;
Гумилев Л. Н., Этнос и категория времени, в кн.: Доклады отделений и комиссий Географического общества СССР, в. 15 — Этнография, Л., 1970;
Гуревич А. Я., Представления о времени в средневековой Европе, в кн.: История и психология, М., 1971;
Бикерман Э., Хронология Древнего мира, [пер. с англ.], М., 1975;
Церен Э., Лунный бог, [пер. с нем.], М., 1976;
Зелинский А. Н., О лунно-солнечном счислении в Азии, в кн.: Восьмая научная конференция «Общество и государство в Китае». Тезисы и доклады, т. 3, М., 1977;
его же, Лунно-солнечный ритм в календарно-космологической системе Китая, в кн.: Девятая научная конференция «Общество и государство в Китае». Тезисы и доклады, ч. 3, М., 1978;
его же, Конструктивные принципы древнерусского календаря, в кн.: Контекст 1978, М., 1978;
Hermann К. F., Über griechische Monatskunde…, Gött., 1844;
Веrgk W. Тh., Beiträge zur griechischen Monatskunde, Giessen, 1845;
Miklosich F., Die slavischen Monatsnamen, W., 1867 (Denkschriften der Akademie der Wissenschaften, Bd 17);
Mah1еr E., Handbuch der jüdischen Chronologie, Lpz., 1916;
Jоbes G., Dictionary of mythology, folklore and symbols, pt 2, N. Y., 1962;
Pattarо G., La conception chrétienne du temps, в кн.: Les cultures et le temps, P., 1975;
Во1te J., Pо1ivka G., Anmerkungen zu den Kinder- und Hausmärchen der Brüder Grimm, Bd 1, Lpz., 1913;
Roberts W. E., The tale of the kind and unkind girls, Aarne-Thompson type 480 and related tales, В., 1958.

Мессия

мессия (евр. māšîjah, арам. mĕšîjha, «помазанник», греч. транскрипция Mεσσίας; греч. перевод Xριστος, Христос), в религиозно-мифологических представлениях иудаизма идеальный царь эсхатологических времён, провиденциальный устроитель вечных судеб «народа божьего», посредник между богом и людьми и носитель высшего авторитета на земле, спаситель, приносящий с собой новое, исправленное состояние всего мирового бытия; в христианской религиозно-мифологической системе переосмысленный и преобразованный образ М. (М. = Иисус Христос) — её смысловой центр.В Ветхом завете нет разработанной, более или менее однозначно интерпретируемой и обязательной в такой интерпретации доктрины о М. (положение меняется только на грани библейской и послебиблейской эпох). Употребление слова «М.» далеко от эсхатологической концепции М. (даже если иметь в виду, что мессианские образы обозначаются в библейских текстах различными терминами — «сын человеческий», Дан. 7, 13; отчасти «отрок Яхве» — Ис. 42).

Слово «М.» имеет в Ветхом завете хотя и сакральный, но совершенно бытовой смысл, будучи прилагаемо к царям Израиля и Иудеи (например, 1 Царств 12, 3 и 5; 16, 6; 2 Царств 19, 21; 2 Парал. 6, 42; Пс. 17, 51; 19, 7 и др.) или к первосвященникам (например, Лев. 4, 3 — «священник помазанный» и др.), или даже к языческому царю Киру II как провиденциальному орудию Яхве, пользующемуся его помощью (Ис. 45, 1).Сама идея М. кажется стоящей в противоречии с пафосом ветхозаветного монотеизма, не допускающего никаких «спасителей» рядом с Яхве и не благоприятствующего представлению о каком-либо посреднике между Яхве и его народом. Исходя из этого, в образе М. пришлось бы увидеть наносное заимствование (на мало подходящей для этого почве) из какого-то чуждого круга мифологем, скорее всего иранского (ср. Саошьянт), типологическую параллель языческим фигурам героев-спасителей, фигуре буддийского Майтреи и т. п.

Но тогда непонятно, почему учение о М. не только заняло со временем очень заметное место в системе иудаизма, не только оказалось абсолютным центром христианских представлений, но и нашло буквальные соответствия в строго монотеистическом исламе (образ Махди, «скрытого имама» шиитов). Есть основания утверждать, что внутренняя неизбежность как самой идеи М., так и переосмысления в связи с этой идеей состава религиозных представлений в целом заложена в самой структуре религии Яхве, требующего от своего народа беспрекословной верности и особой «святости» на его историческом пути (особенно в будущие эсхатологические времена), недостижимых без вождя и проводника, без вмешательства сверхчеловечески сильного целителя, который обладал бы высшей мерой святости, то есть М. (см. Иудаистическая мифология).

Древневосточная идеология обожествления царской власти закономерно трансформируется в контексте религии Яхве (не царь как бог, но бог как царь) в мессианскую идеологию: именно потому, что вся власть принадлежит Яхве, полномочия царя действительны в меру того, насколько его власть есть власть Яхве, и оба они — как бы одно (ср. слова Христа: «Я и отец одно», Ио. 10, 30). Такова власть М., чей предок и прототип — Давид как первый «богоугодный» (после «неугодного» Саула) царь «народа божьего».Поэтому первая внешняя подробность, конкретизирующая образ М., — его происхождение от династии Давида.

Его приход — как бы возвращение Давида; пророки (Иерем. 30, 9; Иезек. 34, 23—24; Ос. 3, 5) называют его метафорически просто Давидом. Психологический фон такого отождествления М. с Давидом — ностальгия по временам Давида как золотому веку еврейской государственности.

Во всяком случае М. — «отрасль от корня Иессеева» (Иессей — отец Давида), как сказано в мессианском пророчестве Ветхого завета, возможно, принадлежащем ещё Исайе (VIII в. до н. э.) и говорящем о владыке, власть которого будет до конца чиста от своеволия: «и будет судить не по взгляду очей своих, и не по слуху ушей своих будет решать дела» (Ис. 11, 3; ср. слова Христа — Ио. 5, 30: «Я ничего не могу творить сам от себя… ибо не ищу моей воли, но воли пославшего меня отца»). Образ этого владыки имеет исторические, политико-патриотические измерения, но перерастает их.

М. мыслится не только как восстановитель своего народа, усмиритель его врагов, объединитель разделившихся Иудейского и Израильского царств (Ис. 11, 11—16), но и как «знамя для народов», установитель всечеловеческого примирения (11, 10). Оно распространится и на мир природы: «тогда волк будет жить вместе с ягнёнком, и барс будет лежать вместе с козленком; и телёнок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их.

И корова будет пастись с медведицею, и детёныши их будут лежать вместе; и лев, как вол, будет есть солому. И младенец будет играть над норою аспида, и дитя протянет руку свою на логово змеи… ибо земля будет наполнена ведением Яхве, как воды наполняют море» (11, 6—9).

Черты умиротворителя в облике мессианского царя подчёркивают и другие пророчества: «Торжествуй, дщерь Иерусалима: се, царь твой грядёт к тебе, праведный и спасающий, кроткий, сидящий на ослице и на молодом осле, сыне подъяремной. Тогда истреблю колесницы у Ефрема (то есть Израиля) и коней в Иерусалиме (то есть Иудее), и сокрушен будет бранный лук; и он возвестит мир народам» (Зах. 9, 9—10; ослица с ослёнком — символ смиренного миролюбия в противоположность боевому коню, как в рассказе о въезде Христа в Иерусалим).

Наряду с этим существует традиция воинственного образа М., топчущего врагов народа Яхве, как виноградарь гроздья (ср. Ис. 63, 1—6). Таргум Псевдо-Ионафана на Быт. 49, 10—12 говорит о М.: «Он препоясал чресла свои и выступил на битву против врагов своих, поражая царей с князьями их, и окрашивая горы кровью убиения их, и убеляя холмы туком сильных; и одеяния его погружены в кровь».

В таком контексте М. рисуется всего лишь очень могущественным (и при этом «праведным») вождём своего народа, или, в универсалистской перспективе Исайи, вождём всего человечества, возможно, умиротворяющим его путём завоеваний. Виднейший представитель раввинистической учёности своего времени рабби Акиба признал М. отважного вождя патриотического антиримского восстания 132—135 Бар-Кохбу.

Предельная точка политизирующего «приземления» образа М., возможная, правда, лишь у предателя своего народа, — перенесение Иосифом Флавием пророчеств о М. на римского императора Веспасиана.В противовес этому в талмудической, и особенно мистико-апокалиптической, литературе выявляется (становящийся в центр системы христианства) мотив трансцендентного онтологического статуса М., в частности его предсуществования — то ли в предмирном замысле бога, то ли даже в некой надмирной реальности. Первая, более осторожная версия неоднократно повторена в Вавилонском Талмуде: имя М. входит (наряду с Эдемом, Геенной, престолом Яхве и т. п.) в число семи вещей, сотворённых на 2000 лет прежде мироздания («Песахим» 54 а; «Недарим» 39 б).

В эфиопском изводе книги Еноха неоднократно говорится о предвечном и вечном М., который «был избран и сокрыт Яхве до сотворения мира и пребудет пред ним до скончания веков». М. или его «свет» (ср. Фарн в иранской мифологии) оказывается присутствующим при сотворении мира; равным образом «дух Яхве» как демиургическая сила приравнивается к духу М.: ««И дух божий носится над водою», это — дух царя Мессии» («Берешит рабба» 8, 1).

В качестве «сына человеческого» (Дан. 7, 13), а в терминологии Филона — «небесного человека», то есть некой идеальной парадигмы человеческого образа как микрокосма и соотнесённого с этим микрокосмом макрокосма, М. сближается с Адамом до грехопадения (ср. в Новом завете доктрину о Христе как «последнем Адаме», 1 Кор. 15, 45) и с Адамом Кадмоном каббалистической спекуляции, а за пределами иудаизма может быть сопоставлен с такими персонажами, как Пуруша, Гайомарт, Антропос. Как посредник между богом и миром, М. имеет черты Негатрона и через этот образ связан с Енохом — бессмертным солнечным царём правды начальных времён, дожидающимся у престола Яхве последних времён.

В ессейских, отчасти иудео-христианских кругах М. по его свойству метаисторической надвременности ассоциировался и с Мельхиседеком, не имеющим «ни начала дней, ни конца жизни» (Евр. 7, 3). Важно представление, по которому М. уже существует, но «скрывается», так что ему предстоит не родиться, но «явиться», раскрыть свою тайну.

Это представление не всегда связано с мыслью о небесном предсуществовании; часто утверждается, что он уже родился на земле, например в день разрушения Иерусалима 10 Аба 70 года (по версии, приводимой в Иерусалимском талмуде, «Беракот» II, 5а), но вынужден скрываться из-за грехов народа. В прикреплении момента рождения М. к самой чёрной дате, которую могли представить талмудические авторитеты, выявляется мотив так называемых родовых мук М. — бед и страданий неслыханной силы, долженствующих предшествовать прорыву мессианского времени.

Уже для ветхозаветных пророков характерно умозаключение к светлому будущему от максимально тёмного настоящего (ср. также в Новом завете обещание явления «сына человеческого, грядущего на облаке с силою и славою великою» в дни бедствий и попирания святыни, Лук. 21, 9—28). Однако приносимое М. избавление покупается муками не только народа, но и самого М.

Страдальческий характер носит уже невозможность для него явиться и действовать прежде определённого ему срока, его временная связанность и полонённость силами зла. М. изображается иногда как прокажённый, сидящий среди нищих на мосту в Риме и непрерывно снимающий и надевающий повязки на своих ранах, чтобы в каждый миг быть готовым к выступлению по зову Яхве («Сангедрин» 98а).

Рим фигурирует в этом и аналогичных текстах именно потому, что столица цезарей (а позднее — столица пап) воплощала для евреев средоточие враждебной им мощи: как Моисей, избавитель от египетского ярма, был воспитан в Египте, так и М., избавитель от ига Рима, откроется в Риме. Но и тогда, когда срок его ожидания окончится, ему грозит искупительная смерть (ср. Ис. 53, 8), в связи с чем в иудаистической традиции возникает даже версия о двух М. — гибнущем и торжествующем (ср. в христианстве учение о двух «пришествиях» одного и того же Христа — сначала на муку, потом во славе).

Версия эта намечается в Талмуде («Суккот» 52а со ссылкой на рабби Досу, III в.) и получает развитие в позднейшей литературе. Сначала ожидается явление «мессии, сына Иосифа», который восстановит Иудейское царство, храм и храмовое богослужение, но обречён пасть в битве с полчищами Гога и Магога; его тело будет лежать без погребения на улицах Иерусалима (или будет погребено ангелами).

Лишь после этого сможет выступить «мессия, сын Давида», который одержит окончательную победу над враждебными силами и воскресит своего жертвенного предшественника. Важный момент мессианских событий — участие в них пророка Илии; вознесённый на огненной колеснице на небо, он дожидается своего часа, чтобы готовить народ к пришествию М. (ср. ветхозаветное пророчество: «Вот я пошлю к вам Илию-пророка пред наступлением дня Яхве, великого и страшного; и он обратит сердца отцов к детям и сердца детей к отцам их, чтобы я пришед не поразил земли проклятием», Малах. 4, 5—6; христианство относило эти слова к Иоанну Крестителю, пришедшему «в духе и силе Илии», Лук. 1, 17, хотя и сам Илия является засвидетельствовать мессианское достоинство Христа в сцене Преображения).

Илия накануне мессианского времени разрешит все споры о толковании Библии (талмудический трактат «Менахот» 45а и др.). Затем он сотворит семь чудес (приведёт к евреям Моисея и воскрешённое поколение пустыни; извлечёт Корея и его приверженцев из шеола; воскресит «Мессию, сына Иосифа»; явит утраченные ещё со времен вавилонского пленения священные предметы — ковчег завета, сосуд с манной и сосуд для елея; явит скипетр, полученный от бога; сокрушит горы; откроет великую тайну).

Далее, по приказу М. он затрубит в рог (шофар), отчего вернётся свет, ушедший после «грехопадения» Адама и Евы, воскреснут мёртвые и явится Шехина. Архангел Гавриил убьёт чудищ левиафана и бегемота для пира праведных в честь М.В истории еврейского народа неоднократно выступали деятели, притязавшие на мессианское достоинство; подробности их жизни подвергались в осмыслении их приверженцев сильной мифологизации.В христианских религиозно-мифологических представлениях образ М. переосмыслен: политико-этнические аспекты элиминированы, предельно обобщены намеченные со времени Исайи универсалистские возможности.

На место «избавителя» своего народа от его врагов христианство ставит «искупителя» человечества от его грехов. Исходной точкой христианства стал тезис, согласно которому прорыв мессианского времени уже начался с выступления Иисуса Христа (то есть М.), который пришёл «в последние времена» (1 Петр. 1, 20) и «победил мир» (Ио. 16, 33).

Поскольку, однако, эмпирическая реальность истории продолжала существовать, образ эсхатологического «конца» в христианской традиции был подвергнут удвоению. М. первый раз приходит «в образе раба» как учитель, исцелитель и искупитель, причём отказывается «судить людей», второй раз он придёт «со славою судить живых и мёртвых» (текст Никейско-Константинопольского символа веры); спасение должно завершиться в эсхатологической перспективе загробного суда (см. Страшный суд) и загробной жизни. См. также статьи Иисус Христос, Христианская мифология.

Литература :
Ранович А. Б., Очерк истории древнееврейской религии, М., 1941;
Амусин И. Д., «Избранник бога» в кумранских текстах, «Вестник древней истории», 1966, № 1;
Humbert P., Le Messie dans le Targum des Prophètes, Lausanne, 1911;
Kraeling С. Н., Anthropos and son of man, N. Y., 1927 («Columbia University oriental studies», v. 25);
Sjöberg E., Der Menschensohn im äthiopischen Henochbuch, Lund, 1946;
его же, Der verborgene Menschensohn in den Evangelien, Lund, 1955;
Hill H. E., Messianic expectations in the Targums to the psalms, Yale, 1955 (Diss.);
Mowinckel S., He that Cometh, Oxf., 1956;
Woude A. S. van der, Die messianischen Vorstellungen der Gemeinde von Qumrän, Assen, 1957;
Hurwitz S., Die Gestalt des sterbenden Messias, Z., 1958;
Scholem G., Zum Verständnis der messianischen Idee im Judentum, «Eranos-Jahrbuch. 1959», Z., 1960;
Muilenburg J., The son of man in Daniel and the Ethiopic Apocalypse of Enoch, «Journal of Biblical Literature», 1960, v. 79;
Muller H., Ursprünge und Strukturen alttestamentlicher Eschatologie, В., 1969.С. С. Аверинцев.